— Любопытство удовлетворено? — с усмешкой интересуется Льерен, глядя, как я разглядываю заготовку чар.
— Полностью.
— Тогда иди сюда!
— Зачем это?
— Ну как же! А лекарство? Или снова уламывать тебя?
Льерен хватает меня за юбку за секунду до того, как я соображаю, что самое время драпать. Притягивает к себе и усаживает на колени.
— А ужин? — краснею я, откладывая в сторону драгоценный листок.
— Подождет, — шепчет маг.
Потом осторожно, не сводя с меня глаз, расстегивает пуговицу на моей груди.
— Не надо, — шепчу я и дергаюсь.
— Сидеть! — приказывает маг, и его глаза вспыхивают огнем.
Он осторожно просовывает руку мне под рубашку и начинает поглаживать мою грудь. Потом зажимает сосок пальцами и сжимает. Я невольно закрываю глаза и стону, откидывая голову назад. Я не могу противостоять Льерену и его рукам. Чувствую поцелуи на своей шее и снова стону. Льерен подхватывает меня рукой под затылок и притягивает к себе для поцелуя.
— Надо будет что-то с этим делать, Звездочка! — шепчет он, закончив через десять минут ласкать и целовать меня. — И как можно скорее. Я так долго не выдержу.
И я полностью с ним соглашаюсь. В глубине души. Потому что вслух я ему в этом ни за что не признаюсь.
Глава 30
Когда получаешь розовую козу с желтою полосой
Эта ночь еще более мучительная. Меня утешает лишь то, что Льерен, желая мне приятных снов, шепчет:
— Я из-за тебя не смогу до утра заснуть.
Ну приятно все же, что не мне одной теперь мучиться.
Но утром я беру себя в руки. У меня столько дел! Вчера ближе к вечеру сапожник прислал мне записку с просьбой прийти к нему, «если госпоже Астре будет угодно». Угодно, еще как угодно. Я едва не бегу в лавку.
— Господин Капрак!
— Госпожа Астра!
Хозяин лавки рассыпается в любезностях, а его жена уже без намека приносит и чай, и свежие ватрушки, и варенье в вазочке. Отказываться неудобно, поэтому мне приходится завтракать вторично. А потом я приступаю к делу.
Желающих защитить свою обувь от воды и грязи оказалось предостаточно, и я целых два часа корплю над работой. Хорошо хоть, что краски у меня еще хватает в баночке: я ведь не трачу магическую краску бездумно.
— Я вот еще подумал, — рассчитавшись со мной сполна, предлагает господин Капрак, — ведь зимние сапоги тоже промокают.
— Ну разумеется, — пожимаю я плечами. — Снег — это ведь замерзшая вода. В принципе, зимой это не так страшно, но бывает и оттепель.
— Согласен. Может, предложить клиентам зачаровать и их зимнюю обувь? Как вы думаете?
А сапожник не дурак — понимает, как можно больше заработать.
— Почему бы и нет? Если им угодно платить, — поддерживаю я эту полезную идею.
Я выхожу из лавки, приятно обремененная серебрушками. И еще у меня к поясу подвешена очаровательная кожаная сумочка.
— Вам удобно будет в ней носить ваш инструмент, — с подобострастной улыбкой отдал мне подарок сапожник.
Подлизывается, понятное дело. Сегодня я на минуту задержалась на улице у другой сапожной мастерской. Она стоит чуть наискосок на противоположной стороне улицы. Заходить я в нее не стала, так, постояла пару минут, разглядывая вывеску. Зная, что господин Капрак видит мой маневр. И сапожник таки сделал вывод: если волка не кормить, то он в лес убежит. Я не стала даже заикаться сегодня о том, что мои чары делают его обувь эксклюзивной. Думаю, он это и сам понимает. А эксклюзивность вещь дорогая. Однако рвать плод надо лишь основательно созревшим. Искусственное дозаривание тут может все испортить. Так что к составлению письменного договора и к увеличению моего процента от прибыли мы еще вернемся, господин Капрак. А пока зрейте, зрейте.
Придя домой, я сажусь корпеть над рунами, которые мне показал вчера Льерен. Защитный амулет для бедной женщины надо сделать как можно быстрее. Дополнительная проблема состоит в том, что знаки надо написать достаточно мелкими, чтобы поместить, скажем, на медальоне или плоском кулоне. Но на худой конец сойдет и что-то вроде чокера, кожаного или матерчатого. В конце концов, жить захочешь, и не такое на себя напялишь.
Однако во второй половине дня силы меня покидают. В глазах рябит от черточек и завитков. К тому же мне не дает покоя одна задумка.
Что стоит у женщины на пути к саморазвитию и счастью? Правильно — быт! А тут, в этом отсталом Гросте, быт особенно отсталый. Ни тебе стиралки, ни тебе посудомойки, ни тебе холодильника. Ну ладно, это вещи сложные. Я слабо себе представляю их внутреннее строение. Хотя насчет холодильника стоит и подумать. Но пока Арвета превосходно обходится и погребом за домом. А вот что я могу попробовать изобрести прямо сейчас — так это пылесос!