Добро пожаловать в Форкс.
Я сидела на стуле в кухне, по турецки поджав ноги. Тëтя явно была не довольна моими не столь хорошими манерами, но это меня едва ли волновало. Сейчас я пыталась сосредоточиться на своих мыслях, вертевшиеся в голове, слово стëклышки калейдоскопа.
Тяжело вздохнув, и оглядывая взглядом кухню, мой взгляд задержался на семейной фотографии, которая стояла на тумбочке. На ней мои родители пихали друг друга в бока и смеялись. Я помнила этот день, но хотелось, что бы забыла. Всё же, какая интересная штука память: мы можем забыть, сколько человек любил класть сахара в чай, но моменты связанные с ним, навсегда останутся в памяти.
Всматриваясь в фотографию, я ощутила боль. Будто внутри образовалась огромная дыра, которая время от времени пульсировала и не могла зажить.
Последние минуты в этом, горем прогнившем доме, ощущались как последние мгновения перед смертью. Стены давали на меня, не позволяя вдохнуть.
Поёжившись, я взяла мобильник со стола и направилась к выходу, поправляя дорожную сумку и поудобнее беря чемодан. На тëтю даже не взглянула, да и она не пыталась относиться ко мне должным образом. Узнав о смерти моих родителей, Клара не сильно горевала об утрате, и даже не пыталась этого скрыть. Еë голову занимали вопросы об имуществе моей семьи, и узнав, что всë отходит мне, возненавидела ещë больше.
Как хорошо, что у моей мамы была сестра Дженна, с радостью согласившаяся оформить опекунство на меня. Она единственный человек, который на протяжении всей моей жизни проявляла участие, и в этой ситуации не могла отстаться в стороне. Как только Джена узнала о гибели родителей, тотчас прилетела ближайшем рейсом, и сидя у моей кровати, утешала, гладя по голове. Благодаря тëте мне удалось держаться всë это время.
Вчера вечером Дженна написала мне краткое сообщение. В нëм она писала, что все мои вещи привезли доставщики. Я отправила ей ответ, состоящий из одного слова, и обхватив руками колени, ожидала перелëта. Очень много сил мне потребовалось, что бы отпустить это место. Мой дом был единственным напоминаем о родителях, но и его я потеряла.
На улице мне стало чуть лучше, воздух, такой тëплый и свежий наполнял лëгкие, помогая жить. Всем своим телом я ощущала тяжёлой взгляд Клары, буравищий мне спину. Так хотелось обернуться и посмотреть, не образовалась ли дыра между лопаток, собственно, что я сделала.
Встретившись со взглядом Клары, не сулящий ничего хорошего, я мысленно пожелала ей удачи, и как раз вовремя подъехало такси, которое спасло меня от негатива со стороны родственницы. Таксист, молодой парень лет двадцати пяти, искренне улыбнулся и поинтересовался, куда мы поедем.
-В аэропорт, пожалуйста - без тени улыбки отрезала я.
Машина тронулась с места, а Клара стояла на месте и не шевелилась. В еë глазах читалось горькое разочарование, и снова она проиграла. В завещании родителей говорилась, пока документы с переоформлением будут не готовы, присматривать за домом будет Клара, старшая сестра папы. Не удивлюсь, если через несколько часов от коттеджа останется горстка пепла. Кто знает, на что способна эта женщина в порыве отчаяния и ярости.
Почему то, в последние недели мне стало всë равно, что происходит вокруг. Даже мысли о продаже дома, ставшим мне таким родным за год, не сулили никаких эмоций. На самом деле, мне так хотелось иметь постоянное пристанище, хотелось видеть родителей каждый день, и хотелось знать, что впереди нас ждëт будущее...Но ничего не будет. Всë разбилось, как хрупкая ваза, сделанная не из прочного стекла. Я потеряла дом, свой смысл жизни и дорогих людей. И сколько ещё жизнь будет отыгрываться на мне? Почему судьба решила перечеркнуть чëрным маркером моë будущее? Почему?
В ушах звенело, я старалась тряхнуть головой, развеять воспоминания и поток мыслей в голове. Занятия с психологом не прошли даром: сделав глубокий вдох и выдох, моë тело перестало трясти мелкой дрожью, и разум начал успокаиваться, возвращаясь в привычное состояние хандры.
И так, меня ожидал трёх часовой перелёт до Порт Анджелеса и час езды до Форкса на машине. Подумав о Дженне и еë твëрдом решении встретить меня в аэропорту, на моëм лице появилась улыбка, но она очень быстро погасла. Тëтя и слышать не желала о моей поездки до Форкса на такси. Грело душу, что Дженна была несказанна рада моему переезду к ней, ведь последние несколько лет она жила совершено одна.
Порт Анджелес встретил меня дождём. Я приняла это не как дурной знак, а скорее что то неизбежное, с солнцем я давно попращалась.
Покидая аэропорт, я сразу же запреметила красный Вольво и женщину, которая махала мне рукой. Без труда я узнала Дженну, почти не изменившуюся за последний месяц.