Но договорить Рэйчел не смогла. Она замолчала, как только услышала мамин плач, который всё не стихал. Обеспокоенная этим, Рэйчел обернулась и взглянула на тёмную пустую улицу, которую освещал лишь один жалкий жёлтый фонарь. Беспокойство с новой силой нахлынуло на девушку, и она спрятала бутылку вина в сумку, перехватив поудобнее телефон.
— Мама? Мама, что случилось? Почему ты плачешь? — обеспокоенно стала спрашивать Рэйчел.
— О, милая, — сквозь плач прошептала мать. — Она…
— Боже, мама, да что случилось?
Нервы были на пределе. Рэйчел не понимала, чем была так расстроена мама, что она позвонила ей вся в слезах. Тысяча мыслей стали проноситься у неё в голове, и она не понимала, что именно ей ожидать от матери. Она стояла одиноко на улице, чувствуя, что в этот момент должна быть там, с мамой, в соседнем городе, откуда уехала ещё несколько лет назад, когда перевелась в другой университет.
— Что, мам? — в который раз спросила Рэйчел, затаив дыхание.
— Дженни, — только смогла выдавить из себя мать.
— Что Дженни? С ней всё хорошо? Я хотела ей сегодня позвонить. Как она чувствует себя?
— Она… — прохрипел голос на том конце трубки. — Она умерла, Рэйчел. Пять минут назад. Её больше нет.
Мир будто остановился. Рэйчел чуть не упала на холодный асфальт, успев схватиться рукой за ограждение. Эта новость будто ударила её по голове наподобие железной биты. Не меньше минуты она стояла на месте, хватая воздух ртом, как утопленник, в то время как мать продолжала плакать навзрыд. Всхлипы не прекращались, даже когда Рэйчел смогла прийти в себя.
— Что ты только что сказала? — прохрипела она.
— Её больше нет, — снова повторила мать и начала плакать с новой силой. — Её сердце остановилось.
— Но как? — охрипшим голосом произнесла Рэйчел. — Я думала, что всё наладилось. Я считала, что она пошла на поправку.
— Четвёртая стадия рака, Рэйчел, — всхлипнув, произнесла мать. — Дженни слишком любила нас, чтобы показать, что рак губит её, но ей не становилось лучше. С каждым днём она выглядела всё хуже и хуже.
Сердце Рэйчел сжалось, ведь она только сегодня собиралась позвонить ей. Она будто чувствовала, что надо было поговорить с сестрой, спросить, как у неё дела, но теперь было поздно. Дженни больше не было в этом мире. Её близняшка умерла, и это казалось невероятным, ведь они всегда были друг у друга, вне зависимости от того, какое расстояние было между ними.
— Дженни… — прошептала Рэйчел.
Ей казалось, что всё самое страшное произошло с ней сегодня утром, но это было не так. Девушка не исключала возможность услышать эту новость, учитывая диагноз сестры, однако слова матери прозвучали как гром среди ясного неба. Она не ожидала, что когда-то настанет момент, когда мать позвонит и произнесёт эти слова. Дженни была сильной девушкой, и она должна была справиться с этой болезнью. Вся жизнь могла разрушиться за каких-то пять минут.
— Я была с ней, когда она уходила, — продолжая плакать, говорила мать. — Она понимала, что это были её последние минуты жизни. Она не хотела звонить тебе, чтобы ты плакала.
— Она не захотела со мной попрощаться? — прошептала Рэйчел.
Это был ещё один удар. Если сначала был шок, то после этих слов пришло понимание. Слёзы каскадом стали литься с глаз, и Рэйчел, не волнуясь за свой макияж, стала утирать руками глаза, разводя чёрные полосы. Её совершенно не заботил внешний вид в этот момент, ведь мать сказала, что Дженни не хотела ей звонить.
— Почему она не позвонила? — продолжая плакать, прохрипела Рэйчел. — Я её чем-то обидела?
— Нет, деточка, — рыдая, ответила мать. — Она просто не хотела, чтобы ты переживала.
— Почему? Я бы хотела услышать её последние слова. Она не могла поступить так со мной. Уйти не попрощавшись. Так, будто я для неё пустое место.
Голос Рэйчел дрогнул, и она заплакала с новой силой, чувствуя себя маленькой девочкой. Она никогда в жизни ещё так не плакала, но у неё никогда и не было таких потерь. Всё её нутро кричало, и девушка хотела завалиться на асфальт и биться в конвульсиях. Для неё всё это было сильнейшим ударом.
— Рэйчел, я перезвоню тебе позже, — прервала её мать, возвращая в реальность. — Это большое горе, но теперь ты у меня одна. Береги, пожалуйста, себя, ведь если с тобой что-то случится… Я просто не переживу. Я позвоню тебе позже… Я просто хотела сказать тебе, что случилось.
— Д-да, мам, — прохрипела Рэйчел. — Я позвоню завтра.
Она понимала, что мать пребывает ещё в шоке и не может разговаривать по телефону, когда её дочь лежит мёртвая в соседней палате. От понимания того, что она не смогла быть в эту трудную минуту рядом с ними, Рэйчел одолела невероятная боль. Несколькими минутами ранее она почувствовала себя плохо и сейчас гадала, была ли эта та самая знаменитая связь между близнецами? Почувствовала ли она в тот момент уход Дженни?
Слёзы душили её, заставляя судорожно сглатывать. Опустив телефон в карман пальто, Рэйчел присела на тротуар, облокотившись спиной об ограждение. Она не имела понятия, сколько было времени, но никто мимо неё не проходил, будто в этот момент весь город исчез. Она осталась в одиночестве, наедине со своей утратой, и не было никого, кто мог бы её успокоить.
Она хотела к маме, но до неё было несколько часов пути. Она хотела к Дженни, но её сестра была мертва. Понимание этого заставляло её ещё сильнее начать плакать, спрятав своё лицо в руки. Рэйчел продолжала плакать до того момента, пока её грудь не заболела, а стоны не затихли. Глаза опухли, вся косметика растеклась, а сама девушка чувствовала себя разбитой, будто её переехала машина. Не в силах подняться на ноги, она откинула от себя сумку, и в этот момент она раскрылась и на улицу выкатилась бутылка вина.
Это был единственный шанс забыться, и, недолго раздумывая, Рэйчел решила воспользоваться им. На негнущихся ногах она приподнялась и потянулась за бутылкой, в одно мгновение открутив крышку и припав к горлышку губами. Сделав несколько глотков, девушка пожалела о том, что не купила алкоголь покрепче. Прохладная жидкость полилась по горлу, доходя до цели, и лишь осушив залпом почти полбутылки, Рэйчел отодвинула от рта вино и сделала глубокий вздох. Алкоголь незаметно ударил в голову, и девушка обратно присела на землю, подтянув к себе сумку.
Из тени подворотни вышел мужчина, но он лишь искоса взглянул на сидящую на земле девушку, проходя мимо. Он не поинтересовался, что с ней стряслось, как и не предложил помощь. Решив, что это не его проблемы, он отвернулся и поспешил вперёд, и от этого Рэйчел стало ещё хуже. Пытаясь утопиться в вине, она сделала ещё пару глотков, прежде чем подняться на ноги. Качающейся походкой она побрела по улице, направляясь куда глаза глядят. Она не хотела возвращаться домой, но и что делать теперь тоже не представляла.
Рэйчел продолжала блуждать по улице, прикладываясь к бутылке, пытаясь унять боль, но ей становилось лишь хуже. На ум приходили все их ссоры с сестрой, и от этого становилось паршиво на душе. Девушка вспоминала, как много раз отказывала сестре во встрече за последние года, говоря ей о том, что она не разделяет её любовь к горам. Дженни любила походы и не раз звала сестру с собой, но каждый раз у Рэйчел было новое оправдание не ехать.
Как же она хотела, чтобы Дженни позвонила и вновь пригласила её в путешествие. Она даже взяла в руки телефон и хотела набрать её, но вовремя опомнилась. Понурив голову, она не заметила, как добралась до моста, пока не облокотилась на ограждение. Оно слегка качнулось под весом, заскрипев, но выдержало девушку. Вытянув руки вперёд, Рэйчел перехватила бутылку и сделала новый глоток. Слёзы вновь полились по щекам, и в этот момент она выглядела как никогда жалко.
Алкоголь слегка затуманил разум, но обострил скорбь. Ей хотелось разделить ту боль с Дженни, которую она пережила за последнее время. Она была столь глупой и эгоистичной, что ни разу не наведалась к ней за последние полгода. Боялась ли она того, что увидит свою сестру разбитой, иссохшей, так не похожей на саму себя? Боялась ли она признать то, что Дженни действительно умирает? Рэйчел старалась не думать о болезни сестры, делая вид, что её нет, и что с Дженни всё в порядке. Это и была её ошибка. И всё привело к тому, что Дженни даже не позвонила ей.