— Вот тебе и раз! — удивленно воскликнула я. — А разве спиртное на съемках разрешено?
— Нет, что ты! — засмеялся Женя. — Но мы на сегодня закончили! А лучше бы кончили! — хихикнул он. — Рой будет работать только над будуарными сценами с Вурдалаком и вами. Ты устала, Куся? — заботливо спросил он.
— Немного, — вяло ответила я. — А вы уже уходите?
— Я — да. А ребята еще задержатся, но не говорят зачем, — хитро добавил он.
— Кое-какая подработка подвернулась, — сказал Адонис и ясно на меня глянул. — Так что мы с Динкой-Иркой задержимся.
Я достала из сумки термос с жасминовым чаем и коробку с бутербродами. Предложила, но ребята отказались. Я налила чай и села за стол.
— А я тут на днях в «Клубничку» забегал, — сказал Женя. — Тебе все привет передают. Особенно Мишук. Элен все еще огорчена твоим уходом. Ты хоть бы позвонила ей.
— Хорошо, позвоню, — равнодушно ответила я и откусила от бутерброда.
— А ты чего с этим придурком Вурдалаком любезничала? — вдруг спросил Адонис. — Учти, что живые женщины его не интересуют.
— Он что, некрофил? Или вампир? — тут же испугалась я, вспоминая его ненормально красные губы.
— Скажешь тоже! — расхохотался Адонис. — Просто мне парень один, наш общий знакомый, рассказывал, — отчего-то понизив голос, сказал он, — что у Вурдалака дома резиновая жена.
— В смысле? — засмеялась Дина.
— В самом прямом, — серьезно ответил Адонис. — Он уже давно купил себе за границей очень дорогую резиновую бабу. Она даже не из резины, а из какого-то материала, напоминающего человеческую кожу. И волосы у нее во всех местах натуральные. Стоит какие-то охренительные бабки. Тот парень был в гостях у Вурдалака, и он ее показывал и даже знакомил, как с женой. Он ее в разные платья переодевает, причесывает, умывает, подмывает, спит с ней в одной постели и, ясно дело, трахает ее во все дыры.
— Обалдеть! — сказал Женя и поперхнулся джин-тоником.
Он сильно раскашлялся, потом начал хохотать.
— Ну, тогда нашей Куське ничего не грозит! — заявил он. — Ей пока далеко до такой бабец! Она у нас живее всех живых!
Я даже есть перестала и возмущенно спросила, что он имеет в виду.
— Ничего такого, — продолжал смеяться Женя. — Но на фиг ему такая баба?
— Вурдалак говорит, что с ней у него никогда и никаких проблем. Где положил, там и взял. Она никогда не спорит, ничего не требует и, заметьте, — всегда дает!
Парни громко расхохотались.
— Надоели вы! — вдруг обиделась Дина и потащила Адониса из гримерки. — Дайте Кусе отдохнуть! Ей еще не один час сниматься, — сказала она.
— А ведь правда! — стал серьезным Женя и пошел вслед за ребятами.
Дверь за ними закрылась, а я прилегла на узкой кушетке и закрыла глаза. Но так и видела невзрачного Вурдалака, воркующего со своей искусственной женой.
Когда начались съемки, мне это поначалу сильно мешало и тянуло рассмеяться прямо ему в лицо. Но я помнила о своем вчерашнем проступке и терпела. Сцены были несложными и все — «софт». Поэтому, несмотря на то, что съемки закончились довольно поздно, я усталости не чувствовала. И тем более было странно, что я потом уснула в гримерке на кушетке. Видимо, сказалось напряжение последних дней.
Очнулась я в темноте и тишине и вначале не вполне осознавала, где я. Потянувшись и перевернувшись, я грохнулась с узкой кушетки и, сев на полу, поняла, что я все еще в гримерке.
— Совсем с ума сошла! — произнесла я вслух. — Интересно, который час?
Я встала, включила маленькое бра над гримировочным столом, нашла телефон и посмотрела на дисплей.
— Так, пятнадцать минут двенадцатого, — медленно произнесла я и начала быстро одеваться.
Я знала, что охрана внизу работает круглосуточно, и особо не беспокоилась. Моя «Фиеста» находилась на платной стоянке недалеко от офиса. Прикрыв за собой дверь, я пошла по слабо освещенному коридору, отчего-то радуясь, что мои босоножки от Cesare Paciotti на натуральной пробковой танкетке двигались практически бесшумно. Я спустилась на первый этаж, и вдруг мне показалось, что какая-то тень скользнула в проем под лестницей, ведущей в подвалы. Я замерла и прислушалась. И ясно услышала какие-то звуки.