— Ну, то работа, а тут личный интерес! — ответила Лола. — Просто мы-то знаем, что Зоя не вполне нормальная. Такой образ жизни не каждая может вынести.
— Мы все тут такие, — заметила я, снимая кофточку.
— Классный лифчик! Этот лиловый цвет! И какие кружева красивые! — встряла Дина, разглядывая меня. — Почем?
— Тебе, я думаю, не по карману, — зло засмеялась Лола.
— Нет, Кусик, ну сколько? — пристала Дина. — А то мой красавчик любит все красивое. Хочу такое же белье!
— Посмотри в «Дикой Орхидее», — сказала я. — Там есть много такого.
То, что этот комплект от CARINE GILSON стоит 1600 долларов, я почему-то не захотела говорить. К чему травмировать бедную девочку?
Когда я надела костюм и меня загримировали, Рой сразу начал снимать наши сцены с доминами и Вурдалаком.
— Надеюсь с твоим другом все в порядке? — шепнул мне Вурдалак на ухо.
И я отшатнулась, не в силах сдержать отвращение. Картинка, как он лежит на полу, открыв рот, а Зоя сидит над ним, так и стояла перед глазами. И мне даже показалось, что из его рта воняет именно дерьмом. Но Вурдалак неправильно истолковал гримасу, невольно появившуюся на моем лице.
— Извини, кошечка, — умильно зашептал он, вновь близко придвигаясь. — Я не хотел тревожить тебя.
— Все в порядке, — сухо ответила я и отошла от него подальше.
Он издалека закивал мне и широко заулыбался.
Рой расставил нас по местам, и съемки начались. Мила привязала голого Вурдалака за собачий ошейник к ножке дивана. Зоя стянула его руки шнуром от аппаратуры. Я должна была легко высечь его и потом дать полизать себя. Но видение дерьма на его языке просто преследовало меня. Отснявшись в начальном эпизоде и ухитрившись за три дубля сделать так, что Рой остался доволен, я подошла к нему и тихо проговорила:
— Послушай, что он нас все между ног лижет и лижет, всех по очереди?
— Так по сценарию, — ответил Рой, с интересом глядя на меня. — А тебя это не устраивает?
— Может, для разнообразия дать ему полизать наши задницы?
Рой хмыкнул и задумался. Потом еле слышно проговорил:
— Вообще-то, я имею право что-то менять по ходу дела. Автор мне это разрешает, так как наше искусство непредсказуемо. И на площадке может случиться все, что угодно. А как ты это видишь?
В этот момент к нам подошла Зоя.
— Вы все секретничаете? — вроде бы безразлично спросила она, но я видела, как она умело прячет злость в глубине души.
— У Куси возникло предложение по ходу съемок, — ответил Рой. — Какие уж тут секреты, милая?
И они оба посмотрели на меня вопросительно.
— Мы встаем перед ним на четвереньки, сдвигаем попки, он подползает сзади и по очереди ласкает наши анусы. У кого-то из сюрреалистов есть подобная картина, когда девушки стоят голыми попками по кругу и разительно напоминают фантастический цветок, созданный их телами, — добавила я.
— У нас тут не сюрреализм, — насмешливо сказала Зоя, — а самый настоящий реализм. И по законам этого самого реализма госпожа не может стоять перед рабом на четвереньках. Ясно тебе, девочка?
— Подожди, Зоенька, — сказал Рой. — А мне зрительно это кажется действительно интересней, чем эти ваши без конца повторяющиеся раздвинутые ноги и голова Вурдалака между ними. Мила! — без перехода крикнул он.
— Ну-ну! — не скрывая злобы, сказала Зоя. — Может, возьмешь ее в свои помощники?
Когда Мила подошла, мы приняли предложенную мной позу. Рой зашел сзади и после паузы восхищенно проговорил:
— Вид ваших сдвинутых упругих задниц впечатляет! Снимаем так! Вурдалак! — позвал он. — Иди сюда, попробуй на вкус этот многослойный сандвич. А потом скажешь нам, какая часть вкуснее! — рассмеялся Рой.
Вурдалак с готовностью подлетел и пристроился к нам сзади. Потом Рой снял это с двух камер. В перерыве он подошел ко мне и тихо проговорил:
— Куся, если появятся еще какие-нибудь идеи, то делись, не стесняйся.
— На Западе самое дорогое — это именно идея, — ответила я.
— Натурой не возьмешь? — попробовал он обратить мое заявление в шутку.
— Твоей, что ли? — усмехнулась я.
Но от продолжения воздержалась, увидев, что Рой не на шутку обиделся.
Диск второй
«Эпоха Просвещения кичливо тешилась разумом. По его меркам она пыталась выстроить все человеческие отношения. Однако мир человеческих страстей оказался принципиально нерегулируемым, неисчислимым. Не случайно именно в XVIII веке родилось слово «садизм». Оно было связано с именем французского писателя Альфонса де Сада, который полжизни провел в тюрьме, куда он попал за сексуальные бесчинства и неистовства. Слово «садизм» вошло в обиход и стало синонимом половых извращений, сопряженных с жестокостью и острым наслаждением чужими страданиями.