Но смеется тот, кто смеется последним!
- Па-а-па-а! – нараспев начала просящим тоном разговор по телефону. – Ты же любишь свою девочку? И я тебя тоже. Ты же сделаешь мне еще один подарок? Нет, ничего не надо, просто тут один, в клубе, наехал на меня… Ой, нет, пап, всё нормально… Просто мне не понравилось, как он со мной разговаривал. Нет! Убивать не надо. Но… Можно, я заберу его себе и немного поучу жизни? Нет, лухарь какой-то, я его не знаю… Да, один. Конечно, Глеб и Юра со мной. Ой, папочка, я так тебя люблю! Конечно-конечно, только на день рождения! Спасибо!
Вот и карт-бланш. Я не смогла сдержать торжествующей улыбки.
- Глебушка, сейчас возьми Юру и доставьте того парня из ВИПа ко мне в квартиру. Папа сделал мне еще один подарок.
- А чего с Гузовой?
- А что с ней? – не поняла я.
- Ну, э-э-э, ее тоже доставить в квартиру?
- Зачем?
- Пусть поёт.
- Ты – дебил, Глеб? Пакуй того парня в багажник и вези меня с подарочком домой.
- А этих? Их куда? Тоже с собой?
Я протяжно вздохнула. Ну вот попадаются же такие исполнительные трудяги, что элементарного выполнить не могут.
- Мне они не нужны. Я хочу только его. Придумай уже что-нибудь.
Глава 2. Зверь в клетке
Заметил её не сразу. Мне по долгу службы полагалось знать всех членов и не членов семей клиентов. Я устал удивляться, как местные воротилы и политические выскочки содержат по две семьи и не устают искать свежих любовниц.
Не осуждал, не поощрял, просто поставлял лучший товар на рынок невест. А уж сможет ли девица оседлать пойманного жеребца, или вернется ко мне с размазанными соплями-слезами по щекам в поисках нового – это дело случая или удачи.
Но вот Юлию Обухову я заметил и узнал. Она часто мелькала личиком на фото в светских хрониках, на публичных мероприятиях, в инстаграмах светских пёзд.
С неудовольствием констатировал, что сучка соблазнительная… Испорченная, как и все папины дочки, но если ее как следует вздрочнуть, более жёстко подойти к воспитанию, вбить основные моральные ценности, то она станет идеальной невестой.
Я отвернулся, встряхивая головой и отгоняя мысли. Какая к черту идеальная невеста? Её и без меня неплохо пристроит Обухов. А потом уже я познакомлюсь с её муженьком, еще одним выдающимся и «перспективным» мудаком, которому буду поставлять тёлочек для траха без обязательств.
Хотя у таких как Юля жизнь расписана от и до. Ей именно такой надо быть: капризной стервой, чтобы выйти замуж за мудака с деньгами или связями, и пересекаться только на совместных мероприятиях, а жизнь вести отдельно друг от друга.
Я перевел взгляд на высокую, темненькую и угловатую провинциалку. Память моментально вскрыла её досье. Из Иванова, образование средне-специальное, двадцать один год, девственница.
В груди всколыхнулись остатки совести, но я быстро подавил в себе угрызения, скользнув взглядом по плоской груди, по выступающим в скромном вырезе ключицам.
- В столицу приехала замуж выйти? – спросил в лоб.
- Да, - заикаясь ответила худая.
- Сразу – нет. Вот визитка, позвонишь, когда раз десять потеряешь девственность, - я протянул карточку и кивнул на выход из ВИП-зала.
- Но…
Я удержал карточку в руках, заставляя худышку взглянуть мне в глаза:
- Могу выставить твою девственность на аукцион, - вкрадчиво произнес я. – Тогда ты получишь хорошую сумму за свою целку, а потом вернешься к себе в деревню и выйдешь замуж.
- Почему я не могу здесь выйти замуж с хорошей суммой?
- А кто возьмет в жены ту, которую продали с аукциона?
Девица с минуту молчала, не выпуская визитку из длинных ухоженных пальчиков.
- Я позвоню вам, - наконец решила она, я отпустил карточку, и худышка покинула ВИП.
Краем глаза заметил, что Обухова решила действовать. Твою мать.
Но пока звездень вышагивала к моему столику, не мог не отметить фигуру, длину ног, продуманный вырез на платье и сверху и снизу. Сразу подкинуть за бедра вверх, задрать упаковку, зубами стянуть лиф и втянуть губами соски…
Черт! О чем я думаю! Это же Обухова дочь!
Но её присоединение на нападение не было похоже. Угостил Юлию коктейлем и продолжил собеседование. Но вздрогнул, когда ногти Обуховой вонзились мне в бедро. Перед глазами моментально поплыли порнографические картинки, в пах прилило, я подавил стон.
Твою же! Надо отсылать её к папеньке. Ведь напросится на грех сучонка.
Как же всё прогнозируемо с этими избалованными мажорками. Всё одно и то же. Губы задрожали, глаза зло блеснули, и вбивая каблуки в мраморную плитку, Обухова понеслась в туалет. Поправлять макияж, а не залечивать задетые чувства. Нет у таких дамочек чувств – только непомерно раздутое самолюбие.