— О! Ты была девушкой? — донесся до её затуманенного сознания голос герцога. — Я не знал. Я буду аккуратен с тобой…
Какое-то горячее, приятное, щекотящее чувство подступило к животу юной графини. Хотелось оттолкнуть герцога, сбежать и в это же время прижаться к нему сильнее…
Было одновременно жутко стыдно, обидно, немного больно… и непривычно приятно… Хотелось ещё…
Повинуясь какому-то внутреннему наитию, графиня прогнула спинку, инстинктивно приподняла бёдра, на мгновение подалась назад всем телом, непроизвольно насаживаясь на мужской орган, и тихонько застонала, сама не понимая, почему из её горла рвётся наружу этот неестественный для неё звук. Внизу её живота уже было не просто тепло, а бушевал целый вулкан…
Герцог сзади зарычал, крепко вцепился в бёдра девушки пальцами и дёрнулся, вогнав член до самого основания и уперевшись своим лобком в её упругие ягодицы…
Юная графиня ощутила, как член мужчины в ней запульсировал и как что-то тугое ударило в лоно её матки. Нарастающее чувство, скапливающееся всё это время где-то внизу живота, достигло пика и через мгновение накрыло девушку с головой, заставив её издать непроизвольный, громкий, полный отчаяния стон…
Режиссёр, стоявший в кулисах и притаившийся в полумраке, задумчиво хмурил лоб, пытаясь вспомнить сценарий. Кажется, такого в нём не было… Главарь разбойников должен был просто избить принцессу и взять её силой, но точно не изображать пылкую страсть на сцене…
Зрительский зал безмолвно замер, боясь издать хоть какой-то посторонний звук или шорох. Музыка стихла…
Через секунду над ненастоящим лесом погасла искусственная луна, погрузив сцену в кромешную тьму, а по «небу» прокатились ветвистые молнии, заставив женщин и девушек в зале испуганно вздрогнуть…
Акт Второй
Когда вспышки молний стихли, а на сцене снова зажглись фонари, зрители сидели в оцепенении. Некоторые дамы всё ещё держали веера у губ, возмущённо вздымая зажатые в корсеты груди, и только поблёскивающие от интереса глаза и порозовевшие под слоем пудры щёки, выдавали их истинные чувства.
Кто-то из мужчин откинулся на спинку кресла, растирая виски или покачивая головой. Кто-то хмурился и сидел в странной позе, закинув ногу на ногу и прикрыв пах рукой…
Занавес неторопливо пополз вниз, отрезая сцену от переполненного зала, и в воздухе повисла неловкая, слегка затянувшаяся пауза…
Кто-то неловко кашлянул, и этот звук словно породил лавину. Будто по команде, по театру прокатились несмолкающие овации. Мужчины вскочили со своих мест, женщины принялись торопливо обмахиваться веерами…
Публика, не до конца поняв, была ли это великолепная игра или чудовищный скандал, всё же поддалась общему возбуждению.
— Браво! — крикнул кто-то.
— Позор! — недовольно зашипел другой голос.
— Это было великолепно!
В галерке завязалась словесная перепалка. Мужчины обсуждали в полголоса — то мастерство актёров, то скандальную натуралистичность и откровенность сцены. Женщины возмущались, краснели и поддакивали…
Кто-то из зрительниц в первом ряду разглядел мужское достоинство внушительных размеров, входящее в женскую плоть, а кто-то горячо уверял, что это всё бутафория — хорошо, и, главное, очень правдоподобно сыгранная сцена…
На сцену, перед опустившимся занавесом, с надменным, торжественным лицом и в строгом синем фраке вышел распорядитель театра.
— Первый акт окончен, — щелкнув тяжёлой тростью по деревянному помосту, объявил он. — Антракт двадцать минут!
Словно по сигналу, публика зашевелилась и бурным потоком хлынула в сторону фойе…
— Это было настоящее насилие⁈
— Да нет же, блестящая постановка!
— Бедная графиня… Играть такое… Я бы не смогла!
— Герцог сорвал все границы допустимого! Это просто кошмар⁈
— Герцог? При чём тут герцог?
— Герцог Квинси играл главаря разбойников. Ты разве не заметила?
— Я не разглядела лицо…
— Хм… Понятно… Внимательнее нужно быть к деталям… Погоди! А куда ты тогда смотрела?
— Да уж… Режиссёр просто безнравственный развратник. Так затянуть банальную сцену…
— Ну, я бы не сказал, что сцена затянута. Всё в меру.
— Да нет же. Не может любовный акт длиться так долго!
— Ну это же театр! Здесь всё слегка метафорически и гиперболизировано.
— С этим я, пожалуй, соглашусь…
Фойе шумело и бурлило. Слухи, сплетни, разговоры… Слуги не успевали разносить бокалы с шампанским, а гости не переставали их осушать один за одним…
Юная герцогиня Эмилия Каннингем задумчиво покрутила бокал в руке, проследив за игрой пузыриков на свету, сделала глоток и вздохнула. Ей представление не понравилось, даже несмотря на то, что она сидела в первом ряду. Хотя, может как раз из-за этого. Настроения не было. И зачем она вообще согласилась сюда пойти? Могла просто проигнорировать приглашение барона Вайдхоллоу, да и всё… Хотя, отец всегда говорил — нужно уметь ладить с аристократами, чтобы, когда нужно, использовать их в своих целях…