— Хирузен, — надевая очки довольно улыбается Митокадо. — Не стоит так переживать. Это всё на благо деревни.
— Ага…
— Ты нам не доверяешь? — кряхтя поднимаясь спрашивает Кохару. — Зря. Вспомни, сколько раз мы помогали тебе? Сколько раз…
— Дай подумать, — глубоко затягиваясь бормочет Хирузен. — Убийство Минато и Кушины.
— Это не убийство! — возражает Хомура. — Минато был слишком самоуверен и своеволен. Он вёл Коноху в пропасть. Его политика…
— Убийство Минато и Кушины, — упрямо глядя на Старейшин продолжает Хирузен. — Развязывание Третьей Мировой. Издевательства над их сыном. Покушение на меня. Воровство. Проталкивание на высокие посты детей своих друзей и знакомых. Взятки. Поборы. Убийства. Травля и устранение неугодных таких как Хатаке Сакумо. Мне продолжать?
— Всё это ложные обвинения, — гордо поднимает голову Митокадо. — Мы заботимся о деревне. О её процветании и безопасности. Тебе, придётся смириться с потерей учеников и действовать с нами, как обычно.
— Сидеть и выписывать миссии, — кивает Кохару. — Большего от тебя не требуется. С остальным мы сами разберёмся. А если думаешь что-нибудь выкинуть... Ты на крючке. Мы обнародуем документы и тогда кланы Конохи на части разорвут клан Сарутоби. Одно неверное движение, Хирузен, одно лишнее слово и твоему клану конец. Ты всё услышал?
— До чего я дожил? — схватившись за голову мысленно вопит Хирузен.
От осознания того, какие чудовищные ошибки совершил, Третий Хокаге окончательно впадает в уныние. Ненавидя себя за страх и проявления слабости, в бессильной злобе он бьёт кулаками по столу. Ломает несчастный предмет мебели и злобно смотрит на Старейшин.
— Хватит! — скидывая шляпу кричит Сарутоби.
— Бессильная злоба, — качая головой заключает Кохару и обращается к Митокадо. — Смотри, Хамура, наш старый друг решил показать ещё не выпавшие зубы. Сядь, Хирузен, это на нас не подействует.
— А вот это? — кричит Сарутоби, хватает стул и разбивает его о голову Кохару.
Подходит к вставшему Митокадо и ударом в грудь отправляет его в полёт.
Проходя мимо охающей Утатане, хватает её за волосы и грубо поднимает. Смотрит в переполненные страхом глаза и не скрывая презрения говорит: — Вы, два ничтожества, достали меня. Перешли все границы! Охренели до такой степени…
— Ты за это ответишь, — хрипит Кохару. — Данзо наверняка уже идёт сюда. Он…
— А мне плевать! — забыв о страхе кричит Сарутоби. — Сначала я разберусь с вами, а потом избавлю Коноху и от вашего хозяина.
Первым соображает Митокадо, переворачивается и на четвереньках ползёт к двери. Тянет руку, как вдруг… Дверь слетает с петель. На пороге стоит пышущая гневом Цунаде, которая тут же хватает Митокадо за руку, с рычанием раздавливает кисть и откидывает старика обратно.
— Какая неожиданная встреча, — проходя в кабинет и садясь на место Хирузена нагло улыбается Цунаде. Поднимет с пола шляпу, надевает её на голову и закинув ногу на ногу, смотрит на присутствующих: — Вся гниль в сборе.
Глядя на неё, присутствующие сразу понимают, что план Данзо провалился. Поэтому теряют всю уверенность.
— Цунаде, — дрожащим голосом начинает Кохару. — Ты…
— Заткнись, — отрезает Сенджу чем заставляет Старейшину замолчать и поворачивается к Хирузену. — Скажи, учитель… Хотя бы попытайся объяснить, почему ты поступил именно так? По твоему, оно того стоило? Отвечай! Старый урод! Отвечай мне! Ты, ничтожество! Отвечай!
— Нет, — опустив голову мямлит Сарутоби. — Но я…
— Джирайя погиб, — перебивает его Сенджу. — Защищая нас, он погиб. А где был ты, учитель? Где были твои Анбу?
— Меня заставили. Прости…
— Прости… Как же всё просто, — кривится Сенджу. — Допустил смерть близкого человека. Даже не допустил, а зная о том, что его убьют, закрыл глаза и отвернулся. И всё, что ты сейчас можешь сказать это — прости. Знаешь, Сарутоби, я ведь шла сюда убивать тебя. Но…
— Он Хокаге! — возникает Кохару, мгновенно понимает что зря это сделала и опустив голову пытается стать меньше.
На такую выходку, Цунаде встаёт, поправляет шляпу, подходит к старейшине и вместе с кожей вырывает из её головы прядь волос. После чего, щелбаном откидывает визжащую старуху к стене, садится на стул и с презрением смотрит на Сарутоби.
— Цунаде…