Подойдя ближе к лежащему, я осветил его. Худощавый мужчина лет сорока. Неподвижные зрачки глаз в дрожащем свете фонарика казались абсолютно черными.
Но в этом призрачном светодиодном лучике все, – кроме лица и рук, - казалось черным. Даже кровь, которой были залиты пальцы убитого, зажимающие его грудь. Булькнула, конечно, она.
Так что убийство произошло буквально несколько минут назад.
Ситуация – хуже не придумаешь. Второй труп за два дня, и к обоим я имею отношение! Похоже, состояние «критического равновесия» между мной и неизвестным противником закончилось.
Сжатыми зубами я сдержал рвущееся наружу сердце. Быстро обыскал незнакомца и во внутреннем кармане нашел…удостоверение МВД!
Капитан Большаков Юрий Трофимович, центральное отделение УВД города.
Как он здесь оказался? Но сейчас думать об этом некогда.
Засунул удостоверение назад, выключил фонарик и бесшумным шагом спустился к двери подъезда.
После стольких переживаний ощущения казались атрофированными. С прицелом на перспективу не думалось. Возвращалась армейская привычка - последовательно выполнять текущие задачи.
Сейчас необходима рекогносцировка. Где враг? И угрожает ли он прямо сейчас?
Осторожно выглянул на улицу. Хорошо, что разбит подъездный фонарь. Первый раз в жизни я ощутил что-то вроде теплого чувства к нашему российскому разгильдяйству.
В тусклом свете дальнего уличного фонаря я не заметил ничего подозрительного. Скользящими шагами отошел вбок от двери, в спасительную тень подоконных кустарников. Встал, напряженно слушая звенящую в ушах тишину и обшаривая взглядом желтовато-сумрачный пейзаж нашего двора.
Слева, за углом дома слышались тихие невнятные звуки. В тени кустарников я проследовал туда и выглянул из-за угла.
Буквально в десяти метрах от меня стояла большая легковая машина. Приглушенные звуки доносились из нее.
Если там убийцы, то сейчас они судорожно получают инструкции от своих боссов, - ведь наверняка ситуация вышла из-под их контроля.
И, похоже, судьба наша с Милой зависит от указаний главаря этих бандитов.
Быстрее, назад!
Амортизируя шаги, добрался до подъезда. Перед тем, как зайти, тщательно осмотрелся.
Сумрачная желтоватая тишина не выдавала себя ничем посторонним. И я скользнул в темноту подъезда.
Подойдя к двери своей квартиры, я поборол желание включить фонарик и осмотреться, - как потом выяснилось, совершенно напрасно.
Еле слышный щелчок открываемой мною двери был последним звуком, который я в данном эпизоде услышал.
В голове будто взорвалась большая яркая лампочка.
Наверное, пришли чернота и тишина, но их я уже не видел и не слышал.
***
Возвращение в бытие шло поэтапно. Сначала пришла жуткая головная боль.
Потом слух и осязание проснулись и просигнализировали: я в автомобиле, который едет и сильно трясет.
Рядом мужской голос монотонно что-то бубнит.
Я лежу, очевидно, на заднем сидении машины, в очень неудобной позе – голова привалена к дверце и при тряске стучит об нее, добавляя боли. Руки за спиной и явно чем-то связаны – или скованы. Рот заклеен чем-то липким.
Отодвинулся от дверцы, с трудом открыл глаза.
Лампы внутренней подсветки в автомобиле еще горели, но из окон уже просачивался бледный утренний свет.
Рядом с собой я увидел своего знакомого - того самого белобрысого типа в кожанке.
За ним у противоположной двери, - боль ударила в сердце!- моя Милая. Рот ее заклеен скотчем, огромные глаза заполнены страхом и слезами. Дышит очень тяжело – легкий насморк у нее не проходил вот уже несколько дней.
Белобрысый взглянул на меня, не отрывая мобильный телефон от уха.
- Очнулся, герой!? – полувопросительно воскликнул он. – И в трубку сказал: - Короче, шеф, решай! Нам нужны гарантии. Каша заварилась. Мы едем в надежное место. По приезду ждем твоего звонка.
И, нажав отбой, повернулся ко мне:
- Видишь, мужик, как я твою жизнь отвоевываю. Если бы послушался шефа, лежать бы тебе рядышком с ментом… и в таком же состоянии!