Посчитав сказанное шуткой, он рассмеялся.
Я посмотрел на бритый затылок водителя. Все правильно, - сбоку бритого затылка торчала щека со щетиной знакомого лица кавказской национальности.
- Ты сейчас не просто упакованный тюк дерьма, - продолжал свои упражнения в юморе Белобрысый. – Ты сейчас – гарант. Гарант получения нами наших денег, ну и безопасности тоже. А бабу твою мы взяли только для того, чтобы ты лучше пел. Вопросов к тебе у нас куча. Но зададим их, когда будем на месте. Не люблю некомфортабельных условий.
Он сел прямее и спросил водителя:
- Гога, сколько нам еще ехать?
- Еще километров двадцать, - удивительно тихим и нежным голосом ответил кавказец. – По такой глухомани быстро не получится.
Мысленно я прикинул, что едем мы на юго-запад. Скорей всего к приисковому поселку Ленинску.
Наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием Милой, судорожным, с всхлипами.
Бессильная ярость клокотала во мне. Надо чего-то предпринимать, но ничего дельного не приходило в голову. Надо же, так расслабиться и получить по башке! А все потому, что успокоился, когда услышал разговор в машине. А бандитов-то двое!
Вдруг раздалась хриплая мелодия мобильного телефона: «погибают пацаны ночью темною». Белобрысый схватил приборчик.
- Да…да, нет, - пробормотал он. – Погоди, тут слишком много ушей. Сейчас я отойду от машины…Гога, останови!
Машина встала, как вкопанная. Иномарка, понятное дело.
Белобрысый перелез через колени Милой и, отойдя метров на двадцать, стал оживленно говорить в трубку.
Гога поерзал, оглянулся на нас и тоже вылез из машины. Отходить далеко не стал, отвернулся от машины и стал мочиться прямо на проселочную дорогу.
Вот он, момент истины. Или сейчас, или никогда!
Раньше я уже проверил, что руки мои имеют определенную степень свободы – скорее всего, в наручниках.
Я ободрительно улыбнулся в глаза моей жены и быстро просунул руки под собственной задницей, поднял колени прямо к зубам и протащил руки под подошвами кроссовок.
Одна нога слегка хрустнула, и я укорил себя за то, что в последнее время редко занимался гимнастикой.
Так и есть – руки скованы новомодными пластмассовыми наручниками, которыми под знаменами перестройки повсеместно вооружили нашу доблестную милицию. А что, браслетики очень удобны в употреблении, особенно в борьбе с мелким хулиганьем. Но я не хулиган…
Наклонившись за сидение, я попытался залезть пальцами левой руки в нагрудный карман. Проклятая «гранатка» выскальзывала, но с третьей попытки все-таки исчезла в ладони.
Тут же я срочно проделал операцию «продвижение рук под ногами и задницей» в обратном порядке. Теперь уже хрустнула рука, но, в общем, все прошло удачно. И вовремя!
Гога уже разворачивался к машине, да и Белобрысый уже двигался к нам.
Я прижал стеклянный шарик к запястью браслета и стал молить всех существующих и несуществующих богов, чтобы мне хватило силенок в нужный момент.
Кстати, момент должен быть кратким и в точно определенное время
Белобрысый и водитель-кавказец полезли в машину практически одновременно. Гога стал сразу заводить мотор, а его белоголовый напарник переправлял свою задницу через колени Милой.
Хорошо, что дверь он захлопнул за собой и сразу же сел на сиденье – до того, как потянулся левой рукой блокировать дверцу.
В этот момент я задержал дыхание и что есть силы прижал стеклянную гранатку к запястью наручника.
Я не знал, насколько хватает прочности у этого шарика, и не был на все сто уверен в эффективности его действия. Я рисковал своей жизнью, более того, я рисковал жизнью Милой.
Но я решился, потому что догадывался о нашей будущей судьбе в лапах этих подонков. И вложил в это усилие все свое отчаяние, всю свою злость на мерзавцев, которые заставляют захлебываться от удушья мою любимую женщину.
Хрустнуло, и я затаил дыхание. Белобрысый прервал движение своей руки к блокировочной кнопке и повернулся ко мне. В глазах его было удивление и подозрение, на глазах сменяемое страхом. Как любой зверь, он боялся непонятного.
Но когда он что-то стал понимать, было уже поздно. Его левая рука поднялась к горлу, и он завалился на сидение.