Не-ет, это, пожалуй, лишнее. За такое «братик» и голову отвернуть может.
По лестнице дробно загрохотали тяжёлые шаги и ещё что-то, будто громоздкое волочат, задевая косяки.
— Папа, оставь его в покое! Ничего такого он не делал! В конце концов, мне уже шестнадцать, а я ещё даже целоваться не умею! Хватит лезть в мою личную жизнь! И перестань колотить его, ты же голову прошибёшь! Папа!
— На самом деле, отец, пожалей придурка. У него и так мозгов немного, — протянули с эдакой насмешливой ленцой.
Вот кому весело, так это Эйнеру. Где только научился так по-свински себя вести, спрашивается?
Рокочущий рёв заставил балки в перекрытиях испуганно содрогнуться. Арха устало потёрла переносицу. На чём остановилась-то? Вроде, там что-то про чувства было.
— Эйнер!
— Да, сестрёнка? Кстати, сменила б ты отмазку. «Ни разу нецелованная» устарело ещё года два назад.
— Я тебя придушу! Папа, отпусти! Ты его убьёшь!
Грохот — уже за дверью. А лестница, кажется, всё-таки обвалилась.
— Чтоб я тебя рядом со своей дочерью больше не видел!
Нет, бушевал всё-таки не медведь, даже и не дракон, а всего лишь демон. Впрочем, почему «всего лишь»? Лучше уж дракон, чем хаш-эд в бешенстве.
— Папа, ты ему руку сломал!
— Пусть скажет спасибо, что ноги не выдернул! Иначе ползком бы побежал! А ты иди в свою комнату и!..
— Я всё маме расскажу!
— Стой! Эйна, стой, сказал! Я тебе пока ещё отец и моё слово…
— Ты деспот и тиран!
Ну вот, в ход пошла тяжёлая кавалерия. Против слёз и соплей даже разъярённым драконам не выстоять. А папам хаш-эдам тем более.
— Ну, всё, успокойся! Успокойся, сказал! Эйна! Ну ладно, ладно. Забирай того жеребца, что твоя сумасшедшая бабка прислала, слышишь? Я разрешаю.
— И коле-ечко с изумру-удиком?..
— Ладно, на день рождения… — трагические всхлипы прервались страдальческим стоном, перешедшим в бурные рыдания. — Хорошо, хорошо! Покупай это Тьмой драное колечко! Только чтоб я этого хмыря рядом с тобой больше не видел.
— Папочка, ты лучший! Ты самый-самый лучший демон в мире!
— Слушай, отец, а если я себе спальню девицу притащу, ты мой карточный долг оплатишь?
— Твои долги, сам и плати!
— Ай! — кажется, кому-то отвесили затрещину. — А это за что?!
— За то, что проигрался! Ты наследник Харратов или тупой тахар? Хорошо, хоть мать не знает…
Мать не знает. Мать абсолютно точно ничего не знает.
Арха ткнулась лицом в лодочкой сложенные ладони, глянула искоса на исчёрканные листы, отодвинула локтём в сторону. В конце концов, кому нужны эти отзывы вместе с предисловиями и её личным мнением? История-то всё равно про любовь. А она такая, какая есть. Кто бы что по этому поводу не думал.