А теперь этот "эксперт" мне говорит, что клапан "сам открылся"!
— Я еще раз повторяю: клапан в сломанном состоянии не открывается. Если уже был открыт — то закрывается. Причем время срабатывания не превышает полутора тысячных секунды — так что не надо мне рассказывать сказки.
— Но он не закрылся… хотите — сами посмотрите.
— Хочу.
Посмотрела. Через полчаса я снова сидела в знакомом по первому визиту кабинете, в окружении Тани, майора, мальчика-капитана и ещё двух важных дядь. Один, с полковничьими погонами, был начальником районного управления. А кем был другой, в гражданском — я не поняла.
— Итак, вы утверждаете, что клапан был заменен с умыслом?
— Безусловно. Мои клапана стоят копейки… то есть двадцать девять долларов за штуку. А этот — мало того, что стоит более трех сотен, так его еще просто так не купить. Единственное, что у них есть общего — это установочный размер. Тот, который поставлен вместо моего — аварийный, он мгновенно открывается, но чтобы его закрыть, требуется специальный инструмент. Он вообще для закрывания не предназначен, ставится в одноразовые аварийные системы … так что случайно заменить его не получится. Да и вообще кроме меня к ним никто в студии не прикасался. То есть по работе не прикасался…
— То есть, проще говоря, ваш клапан заменили для того, чтобы изуродовать Лесину? — не выдержал моих разглагольствований "гражданский".
— Скорее всего, но тогда, выходит, и инцидент в Прибалтике был все же покушением на нее…
— Лесиной вообще не полагалось скелетом пользоваться, это машинка для дублеров.
— А кто работает у вас дублером?
Я не ответила — сразу не ответила. Ведь эта дубина меня на голову выше. И если для нее все закончилось вмазыванием в стенку павильона морды лица, для меня… Ой, неспроста там оказалась моя фотография, неспроста…
Похоже, что мысль мальчика-капитана работала на одной волне с моей:
— А если бы в скелете работали вы… вы же ее вдвое легче?
— И на голову ниже… та петля, которая Лесиной в подмышке ребра сломала, вообще-то должна шею фиксировать. Мою…
Гражданский встал, остальные (кроме меня, конечно) вскочили:
— Так, все ясно. Служебное несоответствие выражать не буду… пока не буду. Дело вернуть в производство, план мероприятий завтра должен быть у меня на столе — и с этими словами он вышел. Полковник, майор и капитан выскочили за ним.
— Кто это? — поинтересовалась я у Тани.
— Замначальника УГРО… ох и влетит же нам!
— А мне?
— А вам-то за что? Вы же не подследственная…
— Да, я всего лишь потенциальная жертва.
Мы посидели молча еще какое-то время, и наконец Таня не выдержала и поинтересовалась:
— Вы кого-то ждете? Что-то спросить хотите?
— Нет, никого… а что, можно уже идти?
— Наверное, даже нужно — улыбнулась она. — Рабочий день давно уже закончился… давайте, я вас провожу.
— Спасибо, я сама…
— Ну ваша же машина около студии осталась, я вас туда и подвезу. Дело-то мне отдадут, и я хочу у вас кое-что спросить. А снова вас в прокуратуру вызывать не хочется, да и вам, наверное, неудобно будет.
— Ну тогда спрашивайте…
Все же следователи у нас, оказывается, с головой дружат. А еще и дело свое все же знают: к вопросам Таня подготовилась очень хорошо — в особенности учитывая, что и времени у нее почти не было. Интернет — он, оказывается, не только котиками заполнен: пока я делилась с "вышестоящим начальством" своими соображениями, Таня успела не просто найти определенные документы, но и вникнуть в некоторые особенности американского патентного права:
— Скажите, Оля, вы писали завещание?
— Нет конечно, а что, вы думаете уже пора?
— Оля, сначала объясню, почему задаю эти вопросы. Видите ли, меня смутили два момента: во-первых, оба покушения — а я почти не сомневаюсь, что это были именно покушения на убийство — подготовлены так, чтобы внешне они выглядели случайностью. Если бы не вы, то никто и не понял бы, что клапан заменили… а с бомжом тем… ну, в общем как-то так. Во-вторых, причин для такой тщательной подготовки просто не видно. Но теперь вы рассказали про патент… извините, что я так невнятно говорю.
— Ничего, все понятно, я слушаю.
— Так вот, у вас нет родственников, которые могли бы претендовать на наследство.
— У меня и наследства-то нет. Разве что квартира в городке — но за нее хорошо если тысяч двести выручить можно.
— Я не об этом. По американским законам если у держателя патента нет наследников первой и второй очереди, то предмет патента становится общественным достоянием — ну, если, конечно, нет завещания. Но я думаю, что теоретически завещание можно и сфальсифицировать — ведь за патенты на какую-нибудь кнопку на экране компьютера в судах рассматриваются многомиллионные иски.