— Вас, значит, Оливия и Хлоя интересуют? Понятно почему… — он каким-то очень цепким взглядом прошелся по моему лицу и улыбнулся.
— Нет. Я нашла у отца два ордена, на которых эти имена выгравированы на обороте.
— Ну Устин! Ну нарушитель! Хотя… Оливия… как вас проще называть?
— Родители Олей называли, на работе — Хлоей кличут.
— Значит, Оля… Оля, не помню, успел я тогда в аэропорту сказать, но сам я пришел в группу уже после Оливии. Про Хлою же расскажу поподробнее… хотя и про Оливию тоже. "Оливия" была поменьше, тонн на тридцать, а "Хлоя" — красавица, сто двадцать тонн водоизмещением… Там такая история случилась… — Сергей Михайлович на секунду задумался, налил себе еще полрюмки, выпил.
— Очень давно в Департаменте по борьбе с наркотиками — в США, не у нас, у нас тогда и наркотиков почти не было — работал один хороший парень. Который накродилеров просто ненавидел, у него вроде как дочь от них погибла. И он выяснил, что крупные партии кокаина идут из Колумбии на шикарных яхтах, официально принадлежащих американской богеме. Казалось бы, бери их за шкирку — но парень, копнув глубже, выяснил, что на самом деле яхты принадлежат ЦРУ. Хуже того, перевозки крупных партий еще и Береговая охрана США покрывает.
— То есть коррупция в правительстве? — не удержалась я от глупого вопроса.
— Я не знаю. Это он так решил — и решил еще пойти другим путем. Вышел какими-то кривыми дорожками на ребят Фиделя, и договорился, что будет сливать им данные о крупных перевозках — при условии, что транспорты до США никогда не доплывут. То есть просто по дороге исчезнут…
— То есть попросил кубинцев ему помочь?
— Что-то в этом духе. Только у Фиделя ребята, подумав, сообразили: опыта маловато, могут наследить — и тогда янки получат предлог в открытую войска на остров направить. И передали эти данные нам.
— А нам зачем американцев от наркотиков беречь?
— Девочка, кокаин — это не только наркотик. Это еще и сырье для изготовления лекарств. Например, кодеин — его просто из кокаина делают. Но официально кокаин продается тоже недешево. В общем, попробовали, и с "Оливии" принесли четыре тонны. В миллионах долларов сказать сколько?
— Спасибо… я не собираюсь столько покупать.
— Правильно. А твой отец эти тонны в СССР и доставил. Ну а "Оливия" просто утонула, от несчастных случаев на море никто не застрахован. Наркокартели долго разбирались с этим, и у них, видимо, продукции слишком много с доставкой задержалось. В общем, хороший американский парень прислал сообщение о том, что на "Хлое" повезут уже больше двадцати тонн. Но под охраной эсминца. Ненавязчивой, эсминец только на горизонте болтаться будет: ведь какое дело военному флоту до прогулочной яхты какого-то миллионера?
— И что, вы еще и эсминец?…
— Нет, конечно. Меня тогда как раз в группу и взяли: все же на "Хлое" народу сильно больше было, чем на "Оливии". Но — справились… хотя несколько человек и ранило. Отца твоего — он как раз меня прикрыл. Меня тоже зацепило. Только меня-то легко, а Устина по излечении из отряда списали.
— И наркокартели…
— Там разбирательство больше года шло. "Хлою" янки даже сфотографировали на дне, хотя там за километр глубины было. Однако все оказалось чисто: на полной скорости с плавником столкнулась, бывает…
— И кто об этом знает? Я же не просто так спрашиваю. Кто-то на меня охотится последнее время…
Выслушав мой рассказ, Сергей Михайлович нахмурился:
— Нет, дочка, даже не думай. Во-первых, картели так не работают: у них все делается грубо и демонстративно. А во-вторых сейчас кроме меня… тебя тоже уже — но ты-то всем рассказывать не будешь ведь? — об этом знают только четыре человека. С орденами Устин, конечно же, погорячился… но тут же и прикрылся, тебя так назвав. Нет, это не их работа… хотя я, пожалуй, попробую проверить. А ты если что — держи меня в курсе. Номер ты знаешь… на нем никто никогда не отвечает, ты просто оставь сообщение, что это, мол, Оливия-Хлоя в гости просится.
— А этот американец? Из Департамента по борьбе?
— Дочка, я тогда зеленым младлеем был, а он уже много лет как полковником… он еще во времена Союза ушел… Ладно, давай еще по чайку?
Мы сидели в большой…. даже не знаю как назвать: кухня-столовая? Из которой шел длинный коридор прямо к входной двери. И вот когда мы пили чай, дверь с шумом открылась и в кухню буквально вбежала молодая женщина — пожалуй, даже младше меня:
— Пап, меня приняли!
Но увидев за столом меня, а на столе бутылку коньяка и рюмки, девушка как-то напряглась и посмотрела на меня явно неприязненно.