— Жалко: Или не жалко. Не знаю. Бог даст — будет ещё любовь, морковь и всё остальное.
— Лучше уж тогда любовь: Может быть, поешь картошечки с селедочкой?
— Не-е! Я поел. Тугов позвонил, и я сразу заехал к тебе.
— Ай!: Его слушать: — мама опять с раздражением махнула рукой.
— Мама, ты уже два раза чуть не умерла, скорая вовремя приезжала. Такие кровотечения неожиданные у тебя! Ложись, обследуешься, подлечишься:
— Не хочу сейчас, — мама потушила выкуренную сигарету, бросила в пепельницу и сразу вытащила из пачки другую. Я с ненавистью посмотрела на витиеватые золотые три буквы в центре сигаретной пачки — «ЯВА». Эти сигареты вот уже двадцать лет усердно помогали испортить мамино здоровье, портило её здоровье и многое другое, но на своем участке фронта «Ява» знала своё грязное дело, после всех флюорографий маму обязательно вызывали делать её ещё раз, а потом посылали в тубдиспансер, где после обследований оказывалось, что она имеет просто затемнения в лёгких от чрезмерного курения.
— Ну, что за упрямство, мама? А когда захочешь? Я тебя в больницу отвезу на машине, навещать буду.
— Ладно, всё. Не лягу я сейчас. Я Светлане Михайловне обещала позвонить, догадать ей, а то поздно будет.
— Я не знаю, что с тобой делать: Ладно, звони мне, если что. Я заеду после выходных, — я её поцеловала и уехала.