Его глаза сужаются на меня.
— Не дави на меня, Остин.
— Давить на тебя? — спрашиваю я и фыркаю. Широко раскинув руки, я говорю: — Сделай все, что в твоих силах, Коул.
Что еще этот ублюдок может сделать со мной, чего он еще не сделал?
— Ты не это имеешь в виду, милая. — Он делает шаг ко мне, его глаза изучают меня с ног до головы, и он облизывает губы.
— Ты не только предложил меня Киллану, но и унизил меня в школе, — рычу я. — Ты записал нас…
— Ты умоляла меня об этом. Видео доказало это.
У меня рот открывается от его слов. Он знал, что придет на вечеринку, и мы займемся сексом. И он знал, что Дик будет записывать это.
Я стою, потеряв дар речи, пока он закрывает небольшое пространство между нами. Его правая рука поднимается, и он запускает пальцы в мои волосы. Я смотрю на него в полной растерянности, пока его глаза блуждают по моему лицу.
— Ты знала, что делала, Остин. И я говорил тебе, что утром ты будешь меня ненавидеть, но тебе, похоже, было все равно.
— Я не знала, что ты собираешься записать это, — говорю я, когда гневные слезы начинают жалить мои глаза. Мое тело дрожит, а горло начинает сжиматься.
Он опускает свой рот к моему уху.
— Это не моя вина, что ты раздвинула ноги для дьявола, дорогая. Это все на твоей совести.
— Ты подставил меня. — Я поперхнулась словами.
Он усмехается.
— Я ничего такого не делал. Ты пошла на вечеринку. Ты напилась, а потом рискнула со мной. — Он отстраняется, и его глаза смотрят в мои. Я отказываюсь моргать, позволяю слезам упасть. Я сильнее этого.
— Ты рискнул сделать мне больно. — Он проводит своими разбитыми костяшками пальцев по моей щеке. Он опускает свое лицо так, что его губы почти касаются моих.
— И я сделал.
Я сглатываю комок в горле, стараясь не показать ему, насколько сильно.
— Ты не имел права…
— Даже если бы я не попросил Дика записать это, все равно все слышали тебя, милая.
Я сглатываю комок в горле и отвожу взгляд. Ненавижу, что он прав. Это моя вина. Я не должна была рисковать. Я не должна была играть в его маленькую гребаную игру. Я сопротивляюсь так же, как и он, но каждый раз проигрываю. У него есть помощь. У него есть команда на его стороне. А у меня нет никого.
— И это не значит, что ты не наслаждалась этим.
Я хнычу от его слов и шепчу: — Катись в ад, Коул.
Его рука хватает меня за волосы, и он двигает мою голову, заставляя меня поднять на него глаза. Его голубые глаза ищут мои. Они блестят. Он опускает губы и улыбается напротив моих. Я не смею пошевелиться.
— Милая, я — ад.
Ненавижу, как он прав.
— Пожалуйста, уходи. — Я проглатываю остатки гордости и умоляю его уйти.
Он отпускает мои волосы, и его рука прижимается к моему лицу. Я пытаюсь проглотить комок в горле.
— Увидимся утром. — Он наклоняется, целует меня в лоб и уходит.
А я бросаюсь на кровать и кричу в подушку.
ГЛАВА 18
КОУЛ
Я стою за ее дверью и слышу ее приглушенный крик. Она ломается. Каждый день я подтаскиваю ее все ближе к краю невозврата. Но для того, чтобы она упала, мне придется тащить ее. Я не смогу спасти себя, и мы оба достигнем чертового дна.
Несколько минут спустя я вхожу в дом отца и поднимаюсь прямо в комнату Лилли. Рядом с ее кроватью горит лампа с розовым котенком, и она крепко спит. Я выключаю ее, и единственный свет исходит от ее ночника.
Наклонившись, я целую ее в лоб, а затем выхожу, оставив дверь приоткрытой. Я направляюсь в свою спальню, раздеваюсь, надеваю шорты для плавания и спускаюсь к бассейну.
Я ныряю в него, и холодный ночной воздух обжигает мою кожу, когда я поднимаюсь, чтобы вдохнуть.
С каждым днем Киллан становится все большей проблемой. И я не знаю, что с этим делать и что он задумал. Он знает о нашем последнем риске. Том, который мы запланировали на выпускной вечер. Интересно, как много он рассказал Селесте о том, что мы делаем. Люди в этом городе знают, что мы уничтожаем дерьмо. Мы отваживали друг друга на глупые поступки с тех пор, как были маленькими детьми. Но когда мне было шестнадцать, Илай рискнул угнать машину моего отца и столкнуть ее в ручей. Я сделал это три часа спустя. Я ненавидел эту машину, а он ее чертовски любил. Это был его ребенок. Его возлюбленная. Ничто не имело значения, кроме этой машины.
Он так и не узнал, что это был я. Он месяцами был в раздраженном настроении, и мне это нравилось.
Дальше все пошло как снежный ком. Мы выработали систему, и она работала на нас. Восемь мальчиков, у родителей которых были деньги, и им все сходило с рук. Мы делали все. Но, не убийства. Мы только недавно перешли к этому.