— Подумай о сыне… — прохрипел я, глядя тому в глаза.
Краем глаза заметил красную спортивную машину, припарковавшуюся на обочине, из нее вышел Амори, заметил мое кровью залитое тело и рванул в нашу сторону.
«А ты тут зачем?!»
— Не убью тебя я — убьет Император, таковы реалии… — пожал тот плечами и, приложив стержень к моей груди, стал медленно надавливать всем весом. — Останется лишь надеяться на то, что это очередной твой блеф…
«Арчибальд сказал бы об этом… он видел печати…»
— Гхк… — хрипел я, морщась от боли, наносимой надавливаемым стержнем.
Всю ману, что была у меня в тот момент, я собрал в одной точке, на которую давил стержень. Из-за слишком малой площади защитный слой требовал много энергии и стал сыпаться слишком рано.
В далеком прошлом моего мира люди буквально сжигали ведьм живьем, проявляя жуткую ненависть и неприязнь к ним. Но это было слишком давно. Сейчас я в глазах Минуро наблюдал примерно те же эмоции, что и раньше испытывали к ведьмам. Слепая ненависть и желание продемонстрировать Императору свою преданность.
Мана заканчивалась, руками пошевелить я не мог, а попытка оттолкнуть его ногами стоила бы пробитой груди.
«Сука!»
— Гхка-а… — прохрипел я от жуткой боли. Стержень пробил защитный слой и стал медленно впиваться в грудь, разрывая кожу и сосуды.
«Ладно, либо сейчас, либо никогда…»
Я тут же направил все силы, которые содержались в моем теле, в свой мозг, дабы использовать Ситори, но произошло то, чего ни я, ни Минуро не ожидали.
— Сдохни, гребаный… кха… — изо рта мужчины потекла кровь. Давление прекратилось. Из его живота вылез абсолютно такой же стержень, что был и в моей груди.
— Ненавижу тебя… — прошептал за спиной главы Амори. — Я ненавижу тебя…
— Ам-мори… — прохрипел Минуро, свалившись на колени и полностью отпустив стержень.
— Ты всегда готов пожертвовать всем ради себя, ты ничтожество… — продолжал тот шептать. Подбородок дрожал от сильно сжатой челюсти. С глаз катились слезы. — Сначала мамой жертвуешь, потом мной… как же ты мерзок…
— Гхка-а! — выплюнул Минуро сгусток крови. — Черт бы тебя… п-побрал… — оскалился тот, материализуя в руке металлический шип, более тонкий и острый, чем прежде.
— Не пытайся, пап… — шмыгнул носом Амори, вытерев тыльной стороной ладони мокрое от слез лицо. — Прошу тебя… хотя бы сейчас…
Заметив это, я тут же перенаправил все обратно в грудь, поддерживая работу раненных органов. В тот момент я действительно выдохнул с облегчением, так как в свою победу искренне перестал верить.
Минуро расслабил руку и выронил то, что успел материализовать в руке. Он посмотрел на меня и плюнул в мою сторону, свалившись на живот.
«Не жилец…»
Амори схватился за оба стержня и вырвал их силой из моих запястий, сопроводив это действие моим хрипом. Затем он взял тот, что торчал из груди, и тоже избавил меня от него.
— Живой? — спросил тот, глядя на меня и вытирая слезы. — Наверное живой, иначе я бы тоже вместе с тобой лежал… — добавил ровным тоном.
Я протянул правую руку с огромной пробоиной в запястье и неестественно свисающей кистью. От такой боли можно было давно умереть, поэтому я делал все, чтобы приглушить ту с помощью маны, которая лишала работы некоторые нервы.
Взявшись за висячую ладонь, тот поневоле позволил высосать «родной» маны и немного затянуть раны, дабы не умереть от кровоизлияния.
— Что тебе нужно, говори… — продолжал тот, перестав проливать слезы. — Если только активы твоего отца, забирай, они мне не нужны… только давай закончим вражду и будем биться только в рамках турнира?
Я лишь молча кивнул, позволил ему приподнять меня и посадить в свою машину. Пока мы шли к красному автомобилю, к нам успело приехать около тридцати знакомых пикапов. Солдаты быстро выбежали из машин и хотели начать обстрел, но Амори поднял руку и жестом велел им скрыться.
— Теперь я ваш хозяин, проваливайте… — добавил красноволосый. — Передайте всем, что Минуро мертв… и да, скиньте тело в реку, этот мерзавец мне противен…
— Мне… — тихо прохрипел я. — Нужна… неприкосновенность…
— Так ты никого и не убивал, Роран… — пожал плечами Амори. — Этот вопрос я тоже решу…
Я распластался на переднем сиденье и выдохнул с облегчением. Достав телефон, посмотрел на уведомление, которое пришло от старика.