Капа говорила, утешала, но сама сомневалась в своих словах. С такой мамашей разве что руки на себя наложить. Так она и в аду, тварь, достанет, покоя не даст!
— Капуша, ты забываешь, кто её любовник. Кабанчик — последний трус, но найти нас для него плёвое дело.
Слова Лены поставили крест на побеге.
***
Звонкий стук в окно прогнал болезненные воспоминания. Капа юркнула в комнату, прижалась щекой к холодному стеклу. Вгляделась в сумрак. Погруженная в события прошлого, Капа не заметила, как быстро прошло время. Тусклый свет фонарей утопал в серой ширме ливня. О стекло бились крупные капли, и этот стук ощущался всей кожей. Соседские дома зыркали в темноту жёлтыми прямоугольными глазами. Капа решила подождать у окна. Ленка совсем скоро побежит обратно, закупившись сивухой. Пропитанные болью и слезами картины прошлого вогнали Капу в тоску. Но теперь она тоже была полна решимости. Она совершенно точно осознала: нет другого способа избавить подругу от изуверки-мамаши. Сегодня всё должно было случиться.
— Ленка, я с тобой, — повторяла, как мантру, Капитолина.
Прошло не менее десяти минут, но подруга никак не шла обратно. Серое марево становилось гуще, чернее. Вдали сверкнуло. И снова. Совсем рядом молния рассекла небеса ярким всполохом, прогнав на мгновенье чёрную пустоту. Раздался надтреснутый раскат. Капа отпрянула от окна. Внутри расползалась скользкая, как медуза, тревога. Она давила на сердце, буравила его. Капа бросила взгляд на настенные часы: 20:45.
— Возможно, тётка Людка не стала сегодня пить? Решила провести выходной не как обычно? Но кто тогда стучал в окно? Может, это всего лишь дождь? А Ленка сейчас сидит, рисует в альбоме, — говорила сама с собой Капа, расхаживая по комнате.
Девочка подошла к старенькому телевизору, ткнула пальцем в кнопку. На чёрно-белом экране пел песенку Колобок:
— Я от бабушки ушёл. Я от дедушки ушёл.
Она переключила на другой канал:
— Капитошка — это я! — пел герой мультфильма, прыгая с волком по лужам.
Капа выключила телевизор после очередного раската. Пузатый ящик потух, оставляя на экране чёрный квадрат, в котором девочка отчётливо увидела чей-то силуэт.
— Лена? — Капа обернулась. В комнате никого не было.
Из спальни матери слышались скрипы и сиплый стон. Мужской голос что-то бормотал, а женский смех был похож на карканье старой больной вороны. В голову полезли нелепые картины. Капа не могла больше сидеть в неведении. Решившись, она схватила с крючка тонкое красное пальтишко и выбежала в мокрые объятия улицы. Каких-то несколько метров!
— Я всего лишь посмотрю одним глазком.
А вот и дом Лены.
Капитолина подошла к окну, прислушалась. Всё было спокойно. Сквозь щели ставень пробивался свет.
«Значит, ещё не спят»
Нос уловил странный запах. Капа вышла из палисадника, заглянула через забор. Из трубы бани валил серый дым. Девочка с облегчением выдохнула, подставив лицо дождю. Он приятно хлестал по щекам и стекал на шею.
— Так вот, оно что! Банный день. Всего-то. Поэтому ты не пришла.
Откуда-то со двора донёсся сильный грохот и приглушённое гортанное блеяние. «Козы буянят! Гроза их тревожит. Я помню, Лена говорила».
Капа собралась уходить, но вдруг услышала, как из дома, матерясь, выскочила тётка Людка. Скрылась за пристройкой, бормоча что-то неразборчивое. Капитолина сразу поняла, что та в стельку пьяная, да ещё и злющая как чёрт.
Девочка испуганно присела, припав к забору. Ткнулась лицом в мокрые шершавые доски. Нашла щёлочку. Сердце билось о рёбра, грозя вырваться наружу.
Вот Людка уже с чем-то в руках (Капа не могла разобрать, с чем именно), шатаясь, подошла к сараю. Раздался удар. Один, второй. Дверь содрогнулась. Громко лязгнуло.
— А ну, заткнулись там! Всех сдам на мясо! Вы, — она с трудом ворочала языком, — вы! Твари безмозглые!
Капа смекнула: раз Людка здесь, то Лена может быть в бане. И она, не мешкая, пробралась старым путём через задний двор.
Обошла грядку, на которой ещё вчера росли с десятка два кочанов капусты. А сейчас кучей лежали пожухлые листья да корни. Капа присела, ожидая, когда Людка зайдёт в дом. Дверь козлятника была приоткрыта. Видимо, не выдержала ударов.
Красное пальтишко насквозь промокло, липло к телу. Капа озябла, подрагивала, стучала зубами. Дождь и не думал прекращаться. Разряды молний озарили участок, и Капа почти легла за грядку, чтобы не попасться тётке на глаза.
Послышался скрип входной двери и отдалённая ругань.
«Ушла!» Попытка унять животину не удалась. Козы опять заблеяли, а значит, Людка может вернуться в любую минуту. Капа различила среди козьего гвалта голос Борьки — низкий, грудной, жалобный.