Она приподнялась и юркнула в кромешную тьму — туда, где её не было видно со двора. Подбежала к банной двери.
— Лена, — тихо позвала она, — Лен, ты здесь?
Нога зацепилась за что-то, и Капа полетела на землю. Колено взорвалось жгучей болью. Капитолина пискнула, зажала рот руками. Боль понемногу отступила. Капа мысленно ругала себя за неуклюжесть. Не без усилий поднялась. Осмотрелась. Было слишком темно, чтобы увидеть, обо что она там запнулась. Капа дёрнула ручку двери, но та и не думала поддаваться. Подёргала ещё. Дверь приоткрылась, образуя тонкий зазор. Густой горячий пар ударил в лицо. Пахнуло берёзовым веником и ещё чем-то незнакомым и неприятным.
«Почему в предбаннике так много пара?», подумала Капа. Дёрнула ещё и только тогда смекнула, что дверь во что-то упёрлась. Она вслепую нащупала преграду. Ей оказалась небольшая железная труба. Вот обо что я запнулась! Но для чего она здесь? Кто и зачем подпёр двери бани?
— Подпёр...
Сердце ухнуло в пустоту. Она отбросила трубу, отворив двери, и вбежала внутрь. Нащупала выключатель. Предбанник осветило жёлтым, тусклым светом. В печи жадно трещали берёзовые поленья, как будто их подкинули совсем недавно. Вход в парилку подпирала массивная скамейка. Капитолина трясущимися руками отодвинула её. Дверь отворилась. Смрадный осязаемый пар обдал девочку с головы до ног. Она замерла в этом мареве, боясь сделать шаг вперёд и не решаясь вновь позвать Лену. Дышать стало больно. Обжигающее облако раздражало гортань, вынуждая кашлять. Когда пар понемногу стал рассеиваться, Капа не успела отвернуться. Разглядела. Ноги ослабли, подкосились. Она упала. Повреждённое ранее колено хрустнуло, но больно не было.
На полу под пологом лежала Лена. Кожа покраснела, а местами и вовсе покрылась чёрными пятнами. Широко распахнутые глаза затянула мертвенная пелена. Челюсть съехала набок в безмолвном крике. Пальцы вцепились в края полога. Они были стёрты, оголяя дистальные фаланг. Ногти обломками торчали в разные стороны.
Капитолина медленно обернулась, увидев на двери хаотичные кровавые борозды. Не осознавая реальность, она подползла ближе, коснулась пальцами лица подруги и всхлипнула. Подушечки пальцев ощутили горячее. Кожа с щеки Лена отслоилась от прикосновения и повисла на подбородке. Капа хотела заорать, но на самом деле издала лишь жалкий писк. Девочка пыталась подняться, но всё вокруг плыло, ноги не слушались, тело одеревенело и стало каким-то чужим.
— Это не взаправду, не по-настоящему… Это сон…
Откуда-то с улицы послышался треск, как будто что-то ломалось, затем злобный мат. Было ясно, что это не сон. Капа ползком перебралась в предбанник, вглядываясь в прямоугольник выхода. Мысль, что нужно бежать, хлестнула Капу, как пощёчина.
— Нет, нет, нет! Сука! Су-ка!
Она лепетала еле слышно и пыталась ползти быстрее, но ноги будто парализовало. Девочка выползла на улицу, перевернулась на спину и подставила лицо ледяным каплям.
Помутнение немного отступило, горло распирал крик. Сердце… Казалось, оно и вовсе перестало биться. Оно осталось там. Под пологом, вместе с замученной, задохнувшейся, сварившейся заживо, единственной родной душой.
— Лен-а. Лен-ка. Моя Ленка…
Кругом раздавалось блеяние, и, похоже, не только на этом участке. Скотина будто сошла с ума. Небо гневно грохотало, будто древнее божество требовало кровавую жертву. Молнии чертили зигзаги. Всё происходящее давило на голову, сплетаясь в сводящий с ума гомон.
Капа не сразу поняла, с какой стороны надвигается бормотание. Знакомое. До ужаса страшное. А затем она услышала:
— Ах ты, мелкая тварь! Поганая ты малолетняя мерзота!
Девочка со страхом, медленно, словно во сне, повернула голову. Из темноты на неё надвигалась высокая фигура тётки Людки. Свет из предбанника осветил её, и Капа увидела, что в руках тётка держит штыковую лопату.
«Бежать! Бежа-а-ать!» — завопил голос в голове, и Капитолина, сама не поняла, как, вскочила на ноги. Промокшее пальтишко сковывало движения. Травмированное колено отдавалось пронзающей болью. Она успела заметить, как нагнавшая её в два шага тётка размахнулась лопатой.
— Стоять! Сука! — заверещала та, едва не завалившись от собственного замаха.
Капа бросилась наутёк, не разбирая дороги. «Вперёд! Бежать! Навстречу бурьяну и крапиве. Туда, где в заборе не хватает досок. К своему спасению!»
Затылок прошила резкая боль, сопровождаемая треском гнилого дерева. Капа схватилась за голову, ощутив пальцами что-то тёплое и влажное, прежде чем упасть навзничь.
Всё вокруг менялось на глазах. Капа чувствовала спиной мокрую землю, но ей казалось, что она продолжает падать. Голова словно отделилась от тела и кружилась сама по себе. Пространство дрожало, будто девочка находилась внутри прозрачной мембраны.