По локоть ныряет в красную, ледяную воду хватая ее за плечи. Какие-то секунды…пытается открыть ее глаза, главное, чтобы зрачки реагировали на свет, и они реагируют, пульс слабый, но присутствует. Придерживает ее одной рукой, второй набирает скорую. У него что-то спрашиваю, не только адрес, а что-то еще, какие-то тупые вопросы, на которые он просто не в состоянии сейчас отвечать.
- Если через пять минут машины не будет, я вас всех там к чертям разнесу! – орет сквозь накатывающую пелену.
Отбрасывает мобильный, прижимая Крис к себе. Словно пушинку, поднимает ее на руки, почти бегом несет в комнату. Стаскивает с кровати плед, укладывая ее на кровать. В полном раздрае подсовывает под ее руку подушку, и уже роется в шкафу доставая первую попавшуюся простынь. Разрывает ткань, которая с громким треском разделяется на лоскуты. Почти дрожащими руками накладывает давящую повязку, слыша во дворе сигналку скорой.
Пулей бежит вниз, и уже через пару минут приходит в комнату вместе с врачом.
Нервно выдыхает, пока врачи колдуют, уходит на кухню, затягиваясь сигаретой. Его трясет и, кажется, совсем не хочет отпускать. Смотрит на свои подрагивающие перепачканные в крови пальцы и хочет сдохнуть. За что? Что произошло? Почему она это сделала? Выпускает струйку дыма.
Она долго не приходит в себя, но, к счастью, все не так плохо. Она потеряла немного крови, Руслан приехал вовремя.
Пока идет в палату, с силой сжимает зажигалку.
Кристина бледная, аки неживая, лежит на кровати. Глаза закрыты, кожа тонкая-тонкая, каждую венку видно. Лицо осунулось, он ее не узнает, не узнает, безусловно, есть в ней что-то общее с его женой, но сейчас этих сходств так мало.
Берет стул от стены и ставит рядом с кроватью, садится. Аккуратно обхватывает ее руку – холодная.
- Крис,- шепчет, касаясь губами ее пальцев,- что ж ты творишь-то? – шумно выдыхает, закрывает глаза и упирается лбом в ее руку.
- Руслан? – хриплый шепот поражает в самое сердце, мужчина, как струна, выпрямляется, и смотрит ей в глаза, - Я умерла?
- Не умерла,- стискивает зубы.
- Прости меня.
- Все хорошо. Что произошло? Зачем, Крис…
- Я…,- сглатывает, смотря в его глаза,- он…Лабодский мне позвонил, сегодня…а дальше, дальше не знаю. Не помню. Мне было плохо. Так плохо…а потом вода, холодная и…,- начинает заикаться,- не знаю,- прикрывает глаза.
- Тише,- гладит ее волосы,- тише. Все хорошо. Я рядом. Поспи.
Смотрит на нее еще несколько минут, а она засыпает. Чувствует его присутствие и засыпает. Она в безопасности.
Из палаты выходит переполненный злобой. Стискивает зубы в бешенном желании убить. Разрезать эту тварь по кусочкам.
- Па, - спускаясь к машине,- нужно поговорить, это по поводу Лабодского.
- Что-то произошло?
- Он сегодня звонил Крис, она в больнице…
- Что...
- Потом расскажу. Я хочу, чтобы…
- Не по телефону, через пару дней я сам прилечу.
- Хорошо.
***
Он не находит себе места. Все два дня он сидит в ее палате, ругаясь с врачами и настаивая на том, что ее слишком рано выписывать. Головой понимает, что нужно опять тащить психолога…понимает, но как сказать об этом ей, не знает. Она и так только-только закончила сеансы, чему была так рада, а теперь опять…по кругу.
Леонид Николаевич звонит ему ближе к обеду. Кристина как раз находится на процедурах, поэтому у него образуется пару часов, чтобы встретиться с отцом.
Они договариваются пообедать в центре.
- Привет,- Леонид пожимает руку сына, явно ожидая рассказа.
- Привет. Как долетел?
- Нормально. По делу давай, не до этикета.
- Хорошо. В общем, после его звонка она порезала вены себе. Врачи говорят, что, скорее всего, сработал защитный механизм. Его голос запустил флэшбек, после которого она решила, что до сих пор там, в прошлом, и решила избавиться от этого всего самым простым способом…
Леонид молчал. Смотрел в окно, и молчал.
Когда он заговорил, его голос был тих и до тошноты спокоен. Слишком спокоен.
- Мне нужно пару дней, чтобы подумать, я позвоню тебе уже с решением.
- Ты издеваешься?
- Нет. Не пыли, лучше езжай к жене в больницу.
Леонид, не давая сыну ответить, поднялся из-за стола, покидая ресторан. Почему-то захотелось навестить отца, но он знал, что генералу Коршуну его визит вряд ли будет нужным. Ему пятьдесят, у него самого двое детей, но он до сих пор, как мальчишка, боится своего отца, ждет от него одобрения, которого так и не получил на протяжении всей своей жизни.
Эти мысли наводят на Корнеева.
- Артур, найди мне Корнеева, я вечером буду в Москве,- отдает распоряжение своему человеку, направляясь в аэропорт.
В Москве немедля едет за город. Все в тот же новый-строящийся дом.
Корнеева привозят в течение получаса.
- Леонид Николаевич,- расплывается в гнусной улыбке,- зачем вам в такой короткий срок понадобилась моя скромная персона?
- Кристина хотела покончить с собой.
Улыбка быстро слезает с надменной рожи, превращаясь в замешательство.
- Почему? – тихо, сжимая кулаки.
- Лабодский ей позвонил, и у нее слегка поехала крыша. Он опасен для нее, даже когда просто дышит.
- Она знает, кто я…
- Я ей сказал, еще тогда.
- А она даже не захотела…,- шепча покачал головой.
- Ты натравил Олега на ее отца.
- Я ее отец.
- Она считала иначе.
- Ты рассказал ей все?
- Как на исповеди. И как ты посадил Ружевич, и как натравил Лабодского, умолчал, конечно, по каким зонам тебя мотало, но, думаю, это было бы ей не очень интересно.
- Я любил Люду, люблю. И Кристину. Она моя дочь, я люблю ее.
- Тогда сделай так, чтобы она могла спокойно жить. Может быть, тогда она тебя простит?
Корнеев истерически усмехнулся, убирая руки в карманы.
- Как быстро тасуются карты. Еше недавно я хотел сделать это твоими руками…
- И был очень глуп.
Мужчина потер подбородок, смотря на горящий в камине огонь.
- Я сделаю это. Но после, ты заплатишь мне столько, чтобы я мог покинуть страну и жить безбедно до самой старости.
- Другого я и не ожидал. Я заплачу. И больше никогда ни я, ни моя семья о тебе не услышит.
- Мне нужны гарантии, чтобы меня не прикопали вместе с Лабодским.
- Гарантии будут.