- Умирать здоровой жалко,- затянулась, растягивая губы в насмешливой улыбке.
- На герыч тогда сразу садись, и здоровой не будешь, и сдохнешь быстро,- завел машину.
- Забота,- умилилась девушка,- дай я тебя поцелую,- протянула к нему свою руку. Руслан уклонился,- подумаешь, какие мы серьезные,- залилась смехом, накрывая губы ладонью, выбрасывая в окно окурок.
Оставшееся время езды до набережной прошло в тишине. Они оба смотрели на дорогу, не проронив ни слова.
Руслан всего пару раз взглянул на нее, подмечая, что с каждым его поворотом головы, она сильнее сжимает в руках телефон. Нервничает. Это улыбнуло. Но вряд ли бы Ружевич, даже под пытками, в этом призналась. Дерзкая, безбашенная, наглая. Такая, с которой чувствуешь себя живым.
Девушка прикрыла глаза, расплываясь в улыбке. Они выехали в центр, а в глаза ударило солнце. Яркое, теплое. Она зажмурилась, греясь под горячими лучами. Тело вдруг стало таким легким, невесомым. Захотелось вытянуться в гамаке, где-нибудь в Марселе. И чтобы вокруг ни души, только запах и шум прибоя…
- Приехали,- выдохнул, убирая руки с руля.
Кристина медленно открыла глаза, улыбнулась, и словно стекла с кресла на горячий асфальт. Слегка взбив волосы ладошкой, она прошла вперед. Убегала. Знала, что он ее нагонит. Ремешок сумки слетел с плеча, пальцы едва успели его перехватить, и сжать в кулак. Замерла, вдохнула воздуха. Лицо озарила улыбка. Она развела руки в стороны, крутясь вокруг своей оси.
Руслан закрыл машину. Замирая в паре метров. Веселая. Сказочная. Белые локоны разлетелись на ветру, ноги переминались на асфальте, кружа тело. А на губах был яркий привкус счастья. От одного ее вида в нем все переворачивалось. И даже казалось, что жить можно иначе, с чувством, с надрывом. Не на автомате, не в качестве бонуса, не на правах того, кто обязан помогать. Глядя на нее, казалось, что жить нужно именно так, как это делает она - с легкостью!
Коршун двинулся, когда Кристина уже замерла у парапета, устремляя взгляд в воду. Москва-река переливалась чередой бликов огненного шара. Спокойствие. Да, сейчас она чувствовала себя, как никогда легко и спокойно. Руслан подошел сзади, расставляя руки по обе стороны от нее. Порыв ветра слегка поддел ее белые локоны, и развеял тонкий шлейф духов. Коршун отклонился, вдыхая в себя изысканный цветочный аромат, а после прижался щекой к ее виску. Руки крепче вцепились в железную балку, после чего переместились на ее талию, сцепляя пальцы в замок.
Кристина вздрогнула от его легкого прикосновения.
- Я так люблю лето…,- прошептала, неотрывно любуясь Москвой.
- Какая разница, лето, зима…какая разница…,- он не был поклонником жары, потому что с палящим солнцем, у него была лишь одна ассоциация — свист пуль над головой.
-Лето особенное, летом все по-другому. Солнце, тепло, даже дышится летом иначе, свободнее,- убрала выпавшую прядь за ухо, прикусывая губы.
-Тебе не хватает свободы? – голос мужчины был тихим, размеренным.
- Хватает,- выдохнула, убирая с себя его руки.
Спиной его взгляд чувствовала. Пристальный, прожигающий.
- Пошли. Пройдемся,- Руслан шагнул в сторону, протягивая ладонь, Кристина обернулась, но выглядела уже иначе. Вся ее нежность растворилась в грязном московском воздухе, еще больше добавляя в него гари. Пробежав глазами по его ладони, девушка показательно убрала руки в карманы джинсов.
Коршун молча повторил ее жест, склоняя голову набок.
- Мы идем? Или в гляделки будем играть? – девушка усмехнулась, проводя языком по верхней губе. Руслан напрягся, обводя ее уже совершенно иным взглядом. Темным, желающим.
Мужчина сжал убранные в карманы руки в кулаки, и пошагал вперед.
Они ходили больше часа. Это был неспешный, вдумчивый шаг. Их устраивала тишина. Она не угнетала. От нее не хотелось выть или прятаться. Она была душевной. Обоюдной, спасительной. Все было ясно без слов.
- Почему получилось так, что ты работаешь на государство? Твой внешний вид…,- девушка покосилась на идущего рядом мужчину.
- Я хочу услышать твои мысли…как, по-твоему, я докатился до такой жизни? - вздернул бровь, пока не имея желания что-то рассказывать. Его вполне устраивала эта нависшая над ними тишина.
- Где-то я подобное предложение уже видела…
- И где же?
- В фильме, - Руслан молча ожидал ее дальнейших рассуждений,- итак, Коршун Руслан?
- Леонидович.
- Леонидович,- улыбнулась,- ты не из бедной семьи. Это видно по твоим манерам, вкусу…человек, имевший от рождения все, всегда выбивается из общей массы, вышколенностью, какими-то совсем незначительными мелочами…
- Допустим.
- Твоя работа…не знаю, что сказать…я честно не поняла, шутка это, или нет…но если нет…то — это странно, и скорее всего, мимолетно. Увлечение, игра, как в плейстейшен, что ли. Ты очень самоуверенный…,- Руслан приподнял бровь и хмыкнул.
- Моя работа – точно не игра, но она конфликт всей моей жизни. У меня очень оригинальная семья, из всех мой выбор одобряет только дед,- Руслан улыбнулся краешком губ, высматриваю скамейку поблизости.
- Непонимание – это всегда тяжело. Но всех можно понять…рассудить. И кто твой дед?
- Все сложнее, чем кажется на первый взгляд,- сказал как отрезал, и голос, голос стал металлом, но всего на секунду. После негодования сменилось, привычной усмешкой,- а дед – генерал.
- Генерал? Серьезно,- улыбнулась.
- Серьезно. А по поводу непонимания, что не можешь найти общий язык с режиссером? – приподнял бровь. Девушка остановилась, искривляя губы.
- А я все ждала, когда пойдут эти разговоры,- сдвинулась с места,- Ты продержался дольше всех, - Руслан хмыкнул, конечно, дольше, он еще пару часов назад даже был не в курсе, что она актриса,- С режиссерами у меня нет проблем. Это они меня боятся, не я!
- Не сомневаюсь. Присядем?
- Давай.
- Почему актриса?
- Хотела заработать много денег.
- Заработала?
- Заработала.
- И как родители, довольны, что их дочь звезда?
- Возможно,- кинула зло, поднимаясь со скамейки. Потому что ее родители не видели ее успех, потому что ее родителей не было рядом, потому, что их жизнь, впрочем, как и ее - искалечена и брошена под рельсы надвигающего поезда. И если поезд отца уже оборвал нити его жизни, то к матери он только подбирался. И каждый новый день она боялась лишь одного, что в одно утро ей позвонят из больницы с трагичным сообщением. Глаза стали влажными, но Кристина не подала виду.