Вместе с одноклассником мы ездим из Гренцвизе в соседнюю Прашку. Холодно. На тачках и телегах оборванные люди везут свой последний скарб, стулья, ящики и сумки в ту часть городка, которая расположена за таможней. Деревянные столбы уже аккуратно забиты в землю. Как телеграфные столбы. В следующий приезд между ними уже натянута проволочная сетка. Евреи загнаны в гетто.
Что за прекрасное здание! Синагога покрашена размытой светло-голубой краской, фасад разделен четырьмя пилястрами, из стены плоско выступают колонны с капителями наверху и основаниями внизу. Между пилястрами — входная дверь, слева и справа — узкие высокие окна с мелкими ячейками стекол. Над входом тянется карниз, над ним на всю ширину развернулся тимпан, в центре — звезда Давида. Солнечные лучи исходят от нее, она позолочена. Ребенок смотрит широко открытыми глазами. Днем позже: старые оборванные женщины и, едва отличимые от них, молодые, в черных платках, разбивают камни. Подъезжают телеги. Вооружившись ломами, женщины выламывают камни из стен синагоги. Что здесь происходит? Растерянное непонимание. Еще через несколько дней: стоит только левая часть здания. Евреи, подгоняемые невидимыми мучителями, механическими движениями сравнивают с землей свой собственный Божий дом. Печальная ярость, летаргия — и детский вопрос: Почему они должны ломать это? Что за гнусность?
Когда в сентябре 1941 года я вернулся из детского сельского лагеря, отношения между родителями обострились еще больше. Однажды он ударил маму так сильно, что сломал ей нос.
Моя мать не стала бы эвакуироваться из-за войны — бомбежек она не боялась, — но она воспользовалась возможностью эвакуации, чтобы сбежать. Таким образом, 10 августа 1943 года моя мама, девятилетняя сестренка, шестилетний братик и я с облегчением уезжали в маленький городок Бишофсбург в Восточной Пруссии — мы убегали не от бомб, а от человека, от отца, который не заслуживал этого имени. Когда мы туда приехали, мама воскликнула: «Как бы ни закончилась война, я никогда больше не вернусь к нему». Какая ирония судьбы: лишь эта ужасающая война принесла нам что-то вроде свободы.
Нам предоставили жилье в самой большой и самой красивой кондитерской городка. С хозяевами мы сразу же нашли общий язык, время от времени я помогал в кондитерской. Некоторые посетители поглаживали меня по попке, один как-то ущипнул и подмигнул мне, когда, слегка склонившись над столом, я выписывал счет. Интересно, о чем они думали? Кого они во мне видели, мальчика в коротких синих вельветовых штанишках или девочку в фартучке?
Из Бишофсбурга я ездил навестить свою названую тетушку Луизу, имение которой было неподалеку. Там в шкафу в стиле барокко я обнаружил ее старые платья, которые она в последний раз надевала в 1895 году, в пятнадцать лет. Позже она носила исключительно мужскую одежду: сапоги, бриджи, жакеты с правосторонней застежкой, а так же мужскую шляпу и пальто из грубого сукна. Широкоплечая и узкобедрая она выглядела как ее собственный управляющий. Конечно, этот гардероб был очень практичен для сельской местности, но была и другая причина, о которой я тогда не подозревал: моя тетя была лесбиянкой.
Стоя перед зеркалом в затянутом в талии платье с оборочками, я находил себя прелестным. Внезапно дверь открылась, и увидев в зеркало входившую тетю, я испугался взбучки, потому что она была личностью весьма решительной. Она же, спокойно улыбаясь, подошла ко мне, охватила меня за талию, повернула к себе лицом, осмотрела сверху донизу и усмехнулась: «Ты очень миленько выглядишь. Скажи-ка, тебе нравится так одеваться?» Я стыдливо кивнул, а она объяснила: «Природа сыграла шутку с нами обоими. Тебе бы надо быть девочкой, а мне мужчиной». Она крепко притопнула сапогами, шпоры звякнули, и этим все было сказано.
Иногда жизнь странно поворачивается. Например, суешь куда-нибудь нос, сам не зная, почему. Как-то дождливым днем я забрался в тетину библиотеку и разглядывал ее многочисленные книги. Наобум подошел к полке, вытащил какую-то книгу в сером переплете и раскрыл ее. Она называлась «Трансвеститы» и была издана неким Магнусом Хиршфельдом. Трансвеститы? Что это такое? Наверно, это не для меня, подумал я. Я хотел поставить книгу обратно, но следующая страница перевернулась сама собой, и я прочитал посвящение моей тетушке «С уважением от издателя д-ра Магнуса Хиршфельда, Берлин, 1910 год». Теперь книга заинтересовала меня, и я начал читать: об эротическом стремлении к переодеванию; о мужчинах, которые с удовольствием надевают пестрые летние платья, и о женщинах, носящих брюки и пиджаки. Я буквально впился в книгу. Вошла тетя, и я опять почувствовал себя застигнутым на месте преступления. На ее вопрос о том, что я читаю, я нерешительно залепетал: «Она называется «Трансвеститы» и совершенно случайно попала мне в руки». — «Повнимательнее прочти ее, опять ошеломила меня тетя, — она касается нас обоих».