Но ты не просто надеялся, подумала Мелани. У тебя не возникло и доли сомнения, что я во всем пойду тебе навстречу, — ведь раньше так оно и было.
— Прости меня, — повторила она.
— Нет, я тебя не понимаю, — сказал он раздраженно. — Я предлагаю тебе все, чего тебе когда-либо хотелось, а ты от всего отказываешься! Я еще понимаю, если бы тебя здесь что-нибудь удерживало — ведь тебе не может здесь нравиться!
Мелани подумала о темно-синем море, солнечных бликах на волнах, ярко-бирюзовых отмелях и белых песчаных пляжах. Она подумала о небе, ветре и плеске волн, которые стремительно разрезает легкая яхта. И еще она подумала о Клайде, о его карих глазах, о его улыбке, от которой сердце у нее замирало и таяло от счастья.
— Ошибаешься. Мне очень здесь нравится, — сказала она.
Сомс фыркнул.
— Но ты ведь не сможешь остаться здесь навсегда. Твой дом в Лондоне! Ты ведь понимаешь это, правда? Что ты будешь делать здесь? Драить палубы на яхтах?!
У Мелани сжалось сердце.
— Не знаю, — прошептала она.
Она чувствовала бы себя более виноватой, если бы не понимала, что гордость Сомса уязвлена ничуть не меньше, чем сердце. Он всегда любил производить впечатление, и его приезд в Австралию был как раз таким поступком. Однако все получилось не так, как он запланировал, и это его раздосадовало.
В целом Мелани вздохнула с облегчением, когда ему удалось достать билет на последний рейс на Перт. Он отбыл, объявив, что раз уж предпринял столь дальнее путешествие, то посвятит некоторое время делам, посетив виноградники Западного побережья.
Мелани упрекнула себя за подозрение, что именно за этим он и приехал в Австралию, заодно посетив и ее.
Она провела одинокую ночь в доме Греты, представляя, как Клайд сидит на веранде и задумчиво смотрит на море. Думает ли он о ней? Вспоминает ли ночь их любви? Или развлекается где-нибудь с Наташей, обсуждая детали предстоящего романтического путешествия на Гавайи.
Образ Клайда не покидал ее: вот он закатывает к небу глаза, досадуя на ее неловкость, вот протягивает ей руку, помогая подняться на борт, вот наклоняется, чтобы поцеловать ее. Она цеплялась за эти воспоминания, но их перебивали мрачные мысли и видения. Она не могла забыть, как он оттолкнул ее, какими холодными и злыми были его глаза накануне вечером.
«Я не хочу быть частью твоей жизни». Эти слова отзывались у нее в памяти горьким эхом. Он, видимо, был частью жизни Наташи, а не ее.
Хорошо, что ей не удалось сказать ему, как она его любит. Она была в таком отчаянии от неизбежности разлуки, что совсем забыла об этой девице. Она не перенесла бы мысли о том, как они вместе смеются над безрассудной страстью дурочки-англичанки. Как она могла даже подумать, что сумеет соперничать с Наташей, на чьей стороне было абсолютно все?
Мелани рано проснулась на следующее утро. Она плохо спала, ее мучил один и тот же сон: Клайд с улыбкой обнимает ее и тут же с отвращением отталкивает, когда видит, что она не Наташа. Она вдруг заметила, что еле таскает ноги, как древняя старуха, приводя дом в порядок к возвращению Греты и Джима.
Ставя на стол вазу с лилиями, она услышала, что возле дома остановилась машина. У нее задрожали руки. Сейчас она увидит Клайда. Ей нужно спокойно поздороваться с ним, как будто ничего не произошло. Ничто не должно омрачить возвращение домой Джима и Греты.
Она сделала глубокий вдох и пошла к двери. Клайд и впрямь оказался первым, кого она увидела. Он помогал Джиму вылезти из машины, подавал ему костыли, а потом взглянул вверх, когда Мелани открывала дверь дома, и их глаза встретились. На его лице застыло напряженное вопросительное выражение, и, не думая о том, что делает, Мелани шагнула ему навстречу.
Тут из-за машины выбежала Грета и с радостным криком бросилась Мелани в объятия.
— Ты стала совсем другой! — воскликнула она, разглядывая кузину. — Даже не пойму, в чем разница… Может, это все загар? Или ты по-новому причесалась? Нет, тут что-то другое…
Мелани смотрела на нее в некотором смятении. Как это похоже на Грету — сразу пытаться докопаться до сути! Она заставила себя улыбнуться.
— Я просто не успела высушить волосы, но в остальном я все та же, поверь мне!
Она с улыбкой повернулась к Джиму, чтобы поздороваться с ним, стараясь не встречаться взглядом с Клайдом. Джим был довольно высоким мужчиной с длинными руками и ногами; он все еще с трудом управлялся с костылями, но поцеловал Мелани и поблагодарил ее за то, что она сохранила для Греты ее работу.
— Это было так важно для нее — знать, что хоть тут все в порядке.
— Ну пожалуйста, зайди, Клайд, — попросила Грета, явно продолжая разговор, начатый в дороге. — Мы еще даже как следует не сказали тебе спасибо!