Я смотрел на него с сочувствием. Жалко стало обескураживать его, всемогущего. Дело было даже не в том, что я не соглашусь. Пусть за обучение возьмусь не я - кто-то другой. Его ошибка в том, что он полагает: ученики не проблема. Даже ему с его властными замашками не под силу снабдить перспективных игроков генами шулерства. Я-то за свой предыдущий опыт усвоил, что без них, без генов, все учение - псу под хвост.
- Нет, - в третий раз повторил я.
- Почему? - спросил он.
Я решил растолковать. В конце концов, за всю свою суету он вправе был получить хотя бы разъяснения.
- Во-первых, я уже при деле. Во-вторых... Ваша идея - утопия. Шулером сделать невозможно. Или почти невозможно. Кандидаты, о которых вы говорите, могут быть очень неплохими игроками, но этого недостаточно. Нужен божий дар.
- Вы сказали, почти невозможно, - попробовал он поймать меня на слове.
- Оговорился.
Мы помолчали.
- Хотите, скажу, что по этому поводу думаю? Прямо скажу. Как привык? спросил он.
Я не ответил. Смотрел на него полуравнодушнополуожидающе.
- Думаю, в "Записках", как бы это выразиться... все несколько преувеличено.
Я не спорил. Постарался придать взгляду исключительное безразличие.
- Я, как человек, готовый вложить в это дело серьезные деньги, обязан был это предусмотреть. Если бы даже вы согласились, вам бы пришлось пройти экзамен...
Я хмыкнул. Посчитал, что уже имею право на некоторое хамство.
- Неужели отказались бы сыграть с начинающим игроком? С кандидатом? спросил он.
- Я дал обет.
- Вы дали обет не играть на деньги. Но в виде поединка...
Я смотрел на него снисходительно. Уже случалось нарываться на жаждущих доказательств.
Сейчас не сомневался: игрок, которого припас для экзамена этот уродец, не подарок. Но не собирался играть не по причине сомнения в исходе. Этот распорядитель чужими поступками действовал на нервы.
- Я бы посоветовал вам взять другого учителя, - заметил я.
- Кого? - тут же спросил он. Деловито спросил.
С истинным интересом.
Я вдруг задумался. Кто из наших подошел бы для его проекта. И растерялся. Все, хоть что-то из себя представляющие, либо съехали, либо спились, либо... Не о кого споткнуться, вспоминая. Надо же...
- Вы написали, что мечтали найти достойного ученика, передать ему секреты, - проговорил он.
- Это время прошло.
- Вдруг кандидат вас заинтересует.
- Это невозможно. - Я встал.
- Одну минуту, - изрек Сева и бросил взгляд на Иннокентия.
Тот немедля вышел.
- У вас в Москве есть приличные исполнители, - уже миролюбиво заговорил я. - Зачем искать людей на стороне?
- Как их найдешь? - поддержал тему он.
Я подумал, что если бы меня действительно заинтересовал проект и я хотел бы помочь собеседнику, то добыл бы для него координаты Мопса, диспетчера столичных "катал" и гастролеров, снабжающего их игрой. Мопс знает все и всех. Насколько я слышал, он до сих пор при деле. Крестный отец одесских исполнителей при недавней встрече сетовал, что Мопс неплохо устроился, а коллег-провинциалов забыл.
- Да и зачем все это? - спросил я. - Ну, натаскаете вы людей. Где брать лохов? Нынче все по казино. Попробуй их оттуда смани. - Я усмехнулся.
Так и застыл с усмешкой, превратившейся в растерянность.
Дверь в номер открылась, и в проеме ее возникла девчонка-подросток лет пятнадцати, одетая в джинсы и футболку. Она смиренно шагнула в комнату. За ней вошел Иннокентий. Прикрыл дверь.
Я, не отрываясь, смотрел на вошедшую. Изумленно разглядывал ее скуластое восточное лицо с раскосыми глазами и смуглой кожей. Не понимал, что происходит. Потом перевел взгляд на всемогущего Севу.
- Проходи, - заметил тот девчонке. - Карты с тобой? - И мне, указав на стол: - Милости прошу.
Я растерянно сглотнул и не тронулся с места. Но не из вредности. Что тут было вредничать... Это оказалось возможным. Кандидат меня заинтересовал.
Девчонка приблизилась к столу. Вопросительно взглянула на Севу. Тот кивнул, и она села. Аккуратно положила нераспечатанную колоду на стол.
Сева не стал открыто наслаждаться моим замешательством. Демонстрировал деловитость.
- Попробуете? - спросил меня.
Я шагнул к столу.
- Девочка, как тебя зовут? - елейным голосом, как ребенка, спросил кандидатку.
Девчонка посмотрела на меня непонимающим взглядом. Перевела его на дедушку-наставника.
- На хера? - спросил Сева.
Грубость из его уст, особенно в присутствии малолетки, прозвучала вразрез с вежливой до сих пор манерой разговора. Но не особо и удивила. То, что он способен на нее, было очевидно с самого начала.
- Как-то же должен я обращаться к сопернику, - пояснил я.
- На хера? - повторил Сева.
- Оно мне действительно не надо. Но... - Я взял поучительный тон, прежде чем играть, приличные люди знакомятся.
- Ее зовут Мо-хи-ра, - по слогам, как слабоумному, повторил Сева.
- А-а... - сказал я. - Красивое имя. И во что... - я не рискнул произнести красивое имя вслух, - девочка, ты хочешь поиграть? В "дурачка"?
- В покер, - спокойно выдал дедушка Сева.
- Ну? - удивился я, - Это такая игра, где сдают по пять карт. Знаешь? - Я обращался только к ребенку.
Сева принял мою ерничащую манеру. Отошел, уселся на диван. Дал возможность пообщаться нам тет-а-тет. Издалека, с любопытством, но и снисходительно слушал и следил за происходящим.
Снисходительность его не особо меня обеспокоила. Точнее, я уже был достаточно обеспокоен и без нее. Понимал: эта экзотическая малолетка сюрприз. Иначе для чего весь спектакль. Но и как вести себя в такой ситуации, не знал. Не было у меня такого опыта. Опыт воспитания детей кое-какой был, а опыта профессиональной игры с ними в покер - ни малейшего. Вот я и ерничал.
Вариант отказа от игры мелькнул и отошел. Вопервых, после того как я лоханулся с двусмысленным имечком, отказ выглядел бы уже совершеннейшей насмешкой. Во-вторых, не мог я позволить себе не выяснить: что за всем этим кроется. Неужели это дитя и впрямь что-то может.
Дитя могло.
На вопрос об игре в покер, в которой сдают по пять карт, ответило серьезно и без акцента: