Парамонов Сергей
8. IX.
ЛИСТ ДЕЛА 24
Вы никогда не видели, как заряжают на свету фотопленку в кассету? Делается это так: берут пиджак, полы складывают кульком, через рукава просовывают вовнутрь руки, держа в правой пакетик с пленкой, а в левой -кассету, крышка которой зажата между мизинцем и безымянным пальцем. Потом катушку достают из пакетика, снимают сначала черную защитную бумагу, затем серебряную фольгу. После этого катушку вставляют в кассету так, чтобы конец пленки попал в боковую прорезь кассеты. Потом правой рукой берут из левой крышечку, закрывают кассету и продергивают кончик пленки наружу.
И делается это на ощупь. Все! Кассету можно доставать на свет, вставлять в аппарат и снимать в свое удовольствие.
Когда из Министерства торговли пришло официальное письмо насчет расчески, я почувствовал, что пленка продернута. Можно доставать на свет...
Министерство торговли
СССР
Ассортиментный отдел
"6" сентября
Исх. No 321/ао
СРОЧНО АВИАПОЧТОЙ В СЛЕДСТВЕННЫЙ ОТДЕЛ
(На ваш телеграфный запрос от 5 сентября).
Ассортиментным отделом МТ СССР изучено изображение товарного знака "Т.П.К.", полученное по фототелеграфу.
Сообщаем, что фабрика-изготовитель расчески с указанным клеймом в наших документа не зарегистрирована. Это не исключает, однако, что фабрика может быть зарегистрирована в Министерстве торговли одной из республик, если она относится к числу предприятий местной промышленности.
Для сведения сообщаем неофициальное мнение одного из опытных товароведов отдела: интересующее Вас клеймо может принадлежать Тамбовскому либо Таллиннскому промкомбинатам, имеющим в своем ассортименте ширпотреба подобные расчески
Л ИСТ ДЕЛА 25.
Честно говоря, я даже не хотел думать, что могу ошибиться. Это было бы несправедливо. Ведь я и так почти никогда не рассчитываю на помощь счастливых случайностей. Хотя бы потому, что нет в них прочности, нет никакого запаса надежности. Я верю только в одно -- в логику. Потому что вся моя работа -- это борьба с загадкой, которая бывает порой разложена на плечи десятков людей и сотни событий. Поэтому победить загадку можно только логикой и доброй помощью людей. Моей логике противостоит логика преступника. Но сильнее, предусмотрительнее должна быть моя логика, потому что мне нужно -- позарез -- узнать, кто этот парень, убитый на шоссе.
И мне не хотелось думать ни о чем другом. Хотя это для профессионала непростительно. Но как только я прочитал слово "Таллинн", я вспомнил, что это -- большой порт. В портах моряков обслуживают бассейновые поликлиники. И эти "бассейновые" здорово ложились в полустертую печать...
Фототелеграмма.
Отделу милиции Таллиннского горисполкома.
Чрезвычайно срочно! СЛЕДСТВЕННАЯ!
Прошу проверить, не принадлежит ли Таллиннскому промкомбинату клеймо, изображенное слева с увеличением в двадцать раз [Т. П. К.]. В положительном случае - выпускает ли промкомбинат мужские расчески с таким клеймом.
Сообщите также, есть ли в Таллинне Бассейновая поликлиника, кого она обслуживает и где она находится.
СЛЕДОВАТЕЛЬ.
..Климов проводил меня до машины. Я возвращался домой.
Климов смущенно протянул мне старую авоську с яблоками:
-- Вот... значит... яблочков... У них там, у литовцев... таких не покушаешь...
-- У эстонцев, -- улыбнулся я. Климов, помолчав, вдруг сказал;
-- Вот мы и расстаемся...
Я взглянул на него и понял, что он огорчен этим. И мне вдруг стало стыдно. Мы были знакомы всего три дня. Целых три дня. И я даже не спросил его имени. Он добросовестно выполнял мои поручения, переживал вместе со мной, мы советовались, шутили, огорчались, и, если бы он не сказал -- "вот мы и расстаемся",-- я уехал бы, не узнав его имени. Какая глупость! Как бессовестно мы обкрадываем самих себя. И я подумал, что Наташа за три дня узнала бы не только имя человека, который был все иремя рядом. Она знала бы о нем все. Как она знает обо мне. Видно, настоящей доброте ваучиться нельзя. И учиться опасно -- есть риск стать лицемером. Все-таки я спросил нерешительно;
-- Послушайте, Климов, а... как вас зовут? Климов кашлянул, прикрыв рот ладонью, и сказал с достоинством:
-- Андреем Степанычем кличут.
Я отворил дверцу, козырнул ему и сказал:
-- Мы еще увидимся... Климов пожал плечами:
-- Кто его знает... Мне ведь на пенсию скоро.-- Он неожиданно улыбнулся и подтолкнул меня.-- Ну, садись, садись давай. А то опоздаешь...
Мы пожали друг другу руки, "Волга" плавно тронулась. И тогда я не выдержал, высунулся из окошка и заорал:
-- Мы еще увидимся... увидимся, Андрей Степаныч!.. Он, улыбаясь, стоял на дороге и махал мне вслед своей линялой, выгоревшей фуражкой. Дождь крупными блестящими каплями застревал в его коротко подстриженных, с густой проседью волосах...
ЛИСТ ДЕЛА 26
...Девушка в голубой шинельке и платочке, повязанном поверх кокетливой пилотки, остановила меня у выхода на взлетное поле.
-- Это бессмысленно. Уже откатили трап...
Я еще спорил с ней, хотя тоже понимал, что это бессмысленно. И почему-то вспомнил, что двери в самолетах запираются герметически. Дождь ударил сильнее, и холодные струйки противно потекли за воротник. Да, в век технического прогресса дождь самолетам не помеха. И вовсе не помощник он двум бестолковым людям, которые любят друг друга и не могут никак договориться. На самолете и в дождь работают всякие там радары, автопилоты и разные другие диковины. Эх, если бы кто-то сконструировал автопилот в любви. А чем... Ну его к черту!..