— Цепь доказательств сомкнулась, — резюмировал Романовский.
— Да, но пришлось их скрупулезно собирать.
— Хотя убийства и не было, но это одно из сложных дел, и я рад, что вы оказались правы. Но работа еще не закончена. Необходимо подготовить представление в соответствующие органы с целью разработки мер по технике безопасности.
— Я его уже готовлю...
5. Судья
Эта провинциальная история случилась почти тридцать лет назад, и поделилась со мною воспоминаниями народный судья нашего района.
Попробуем восстановить в документальном рассказе события того далекого времени и слегка приподнять занавес над внутренним миром и моралью людей, вольно или невольно оказавшихся участниками судебного процесса.
Проснулась Августа Васильевна Боровикова с каким-то неясным, едва осознанным, смутным чувством беспокойства. «С чего бы это? — подумалось невольно. — Иринка здорова, Виктор вчера звонил — сегодня должен вернуться домой». По голосу сразу же поняла, что он все завершил успешно, и не ошиблась.
— Гутя, я тебя люблю! — кричал Виктор в трубку.
Подумав о телефонистках, которые могли случайно или не случайно услышать разговор, она невольно покраснела и попыталась охладить Виктора, поэтому как можно спокойнее спросила:
— Как экзамены?
— К черту экзамены, все отлично... Соскучился я без вас, — понизил голос Виктор, словно состояние жены передалось ему по проводам. — Как вы там без меня?
— Нормально, ждем.
— Попроси Ивана Семеновича подослать в аэропорт машину.
— Хорошо.
Весь день после разговора Августа Васильевна находилась в каком-то приподнято-радостном настроении. Теплые слова любимого человека не оставят равнодушной ни одну женщину. Что из того, если даже эта женщина на таком серьезном заметном посту — народный судья, известный в районе человек, о справедливости которого наслышаны все от мала до велика.
Вчера все было хорошо, так почему же сегодня ее что-то гнетет, давит на душу? Ах да! Боровикова вспомнила другой телефонный звонок, прозвучавший уже в конце рабочего дня. Занятая делами, она забыла позвонить Ивану Семеновичу — начальнику Виктора, но он сам напомнил о себе.
— Поздравляю, поздравляю, дорогая Августа Васильевна! — Бас начальника районного управления сельского хозяйства рокотал уверенно, перекатывался, рвался из аппарата наружу, стремясь заполнить все свободное пространство небольшого кабинета.
Боровикова слегка отнесла трубку в сторону и поморщилась. Безапелляционность, с которой вел себя всегда Мещеряков, претила Августе Васильевне. Он считался умелым деловым руководителем, поговаривали, что его вот-вот заберут в область. Да и человек он был компанейский, неоднократно бывал в гостях у Боровиковых, по-товарищески относился к Виктору, хотя тот был моложе его на добрых два десятка лет. Бывая в доме, Мещеряков называл Августу Васильевну не иначе как «наш верховный судия». Но от этих слов и тона, которым они произносились, молодую женщину обдавало какой-то едва уловимой волной кичливости, фальши и фарисейства. Вот и вчера она невольно, интуитивно насторожилась, услышав в трубке его сочный голос, но спокойно спросила:
— С чем поздравляете, Иван Семенович?
— Как с чем? — искренне удивился Мещеряков. — Ведь и ваша немалая заслуга, что Виктор Петрович так успешно закончил институт.
— Уже знаете, — радостно засмеялась Августа Васильевна.
— Слухом земля полнится, — пошутил Мещеряков и на некоторое время умолк.
И опять холодное чувство настороженности неприятно обеспокоило Боровикову.
— А я ведь к вам по делу. — Голос Ивана Семеновича зазвучал приглушенно-доверительно, и снова острый коготок неприязни по-кошачьи царапнул Августу Васильевну где-то у сердца.
— Я слушаю вас, Иван Семенович.
— Дело, видите ли, вот в чем, дорогой наш верховный судия. — Теперь голос стал осторожно-вкрадчивым, как будто его обладатель с опасностью для жизни пробирался через пропасть по ненадежному мосточку.