- Госпожа? – недружелюбно проговорил лавочник и нахмурился. – Чем могу служить?
- Доброе утро, - Алиса обворожительно улыбнулась. – Добрый господин, нам с сестрой понадобится ваша помощь. Довезите нас, пожалуйста, до Иртима.
- А я что – извозчик? – ещё сильнее насупился хозяин лавки. – И где ваша карета? Не пешком же вы сюда пришли!
- Так получилось, что пешком, - принцесса театрально развела руками. – На дороге на нас напали разбойники. Они похитили нашу карету, наших лошадей и всё наше имущество. Но вы ведь не откажетесь нам помочь?
- А откуда и куда вы ехали? – спросил лавочник. Отвечать вопросом на вопрос ужасно невежливо, но в этих краях, похоже, о нормах приличия никто не слышал.
- Мы едем в столицу, - сказала Алиса, намеренно опустив первую часть вопроса. – Там нас ждут наши благородные родители. Пожалуйста, предоставьте нам лошадей.
- Ещё чего! – фыркнул лавочник, уронив изо рта капельку слюны. Её Высочество брезгливо попятилась. – Вы здесь чужаки, это сразу заметно. Да и говор у вас… адальгардский. Может, вы шпионки? Нет уж, я из-за вас в тюрьму не хочу!
- Мы не из Адальгарда! – быстро возразила я. – Но про говор – это правда. Все его замечают. У нас с сестрой была няня из Адальгарда, беженка, она воспитывала нас с самого детства. Именно поэтому мы говорим с акцентом… Пожалуйста, не отказывайте нам в помощи!
- Мы вам заплатим! – выдвинула предложение Алиса.
Я поморщилась. Её Высочество совершенно напрасно лезла в денежные дела, которые явно не были её сильной стороной. Как бы она не предложила выложить всё, что у меня осталось, за трёхколёсную телегу с чахлой лошадёнкой. А ведь до столицы путь неблизкий!
Однако упоминание денег смягчило сердце лавочника. Брови его немного разошлись, да и взгляд как будто потеплел.
- Няня, говорите? – задумчиво произнёс он. – Разбойники, говорите? Говорите, что можете заплатить? А чем, интересно, вы будете расплачиваться, если на вас напали разбойники и всё украли?
- Мне удалось припрятать немного денег, - сказала я, подчеркнув слово «немного».
- Немного? – вкрадчиво спросил толстый лавочник. – Так сколько вы готовы заплатить за дорогу до Иртима?
Вопрос был непростой. Алиса тоже выжидающе уставилась на меня, а я, отвернувшись от лавочника, полезла в кошелёк. Монет там оставалось всего ничего.
- Вот, - решилась я. И вытащила серебряную монету. Несмело положила её на прилавок.
Лавочник снова нахмурился. Взял монету, повертел. Потом вдруг попробовал на зуб – меня так и передёрнуло от этого зрелища. Пожевал край монеты, шлёпнул её обратно на стол и изрёк:
- Подделка!
- Как это? – опешила я.
- Да вот так! – отрезал лавочник. – Цвет не тот. Жёсткость не та.
- Таша? – Алиса подняла одну бровь.
- Это чушь! – возмутилась я. – Цвет правильный. Серебро такого цвета и бывает.
- Неправда, - заспорил лавочник, - серебро намного чернее! А у вас почти белое!
- Правда! – меня всё это начало злить. – Серебро высокого качества, без примесей, имеет светлый цвет!
- Ты меня не учи, малявка! – неожиданно рявкнул деревенский негодяй и ударил кулаком по столешнице. – Я всю жизнь в торговле, кое-что понимаю! Поддельная у тебя монета! Впрочем, я её заберу, - и не успела я опомниться, как монета оказалась под прилавком. – Но за путь до Иртима это слишком мало. Придётся отработать.
- Отработать? – у Алисы от неожиданности вытянулось лицо. – Но я… но мы…
Конечно, принцесса не умела работать.
- В трактир требуется служанка, - заявил лавочник и как-то хищновато улыбнулся. – Там всем моя жена заправляет. Поработаете недельку-другую и как раз заработаете себе на место в телеге.
- Монету отдайте, - потребовала я.
- Нет уж, - ухмыльнулся жулик. – За сбыт поддельных денег вам полагается каторга, понимаете вы это? Я, так уж и быть, вас не выдам. Но поработать придётся.
- Ладно, - мрачно сказала Алиса. Я с удивлением посмотрела на неё, а она на меня: - Таша, придётся поработать.
Я так и поняла, что работать придётся мне. В конце концов, кто из нас служанка?
Лавочник, хоть и обманщик, оказался всё же не беспросветным злодеем. Он снабдил нас хлебом и сыром и отправил в заднюю комнату утолить голод. «От худосочной служанки проку не будет!» - сообщил он нам с невыносимо высокомерной интонацией. Я предпочла промолчать, Алиса тоже. Хлеб был свежевыпеченный, невозможно вкусный, и сыр был тоже хорош – жирный, деревенский, из свежего молока.