- Ну где же он? – спустя минуту Алиса начала проявлять признаки нетерпения. – Что за привычка постоянно исчезать без объяснений? Как объявится, Таша, скажи своему дружку, чтобы не вёл себя как невоспитанный мужлан.
- Он не мой дружок! – как Её Высочеству такое могло прийти в голову?! – Я знаю о нём не больше, чем вы, госпожа. И я, в отличие от вас, ему совершенно не доверяю!
Алиса в ответ адресовала мне многозначительную улыбку. Я нахмурилась. Что за намёки, в самом деле?..
Дики не обманул: вернулся быстро. Точнее, вернулся не Дики. Вернулась госпожа Тарарах. Всё тот же уже знакомый нам маскарадный костюм: шёлковое зелёное платье, хоть и несколько помятое, золотые букольки, вуалетка на лице. Походка стала летящей, руки изящно придерживали подол, в облике проявилось царственное, хорошо отрепетированное благородство. Смотреть на это мне почему-то было неприятно.
- Здравствуйте, дорогая! – Алиса, улыбаясь ещё шире, отвесила «госпоже Тарарах» преувеличенно вежливый поклон. – А вы снова взялись за свои штучки. Браво, браво. Знаете, женское платье идёт вам куда больше, чем эти грубые мужицкие штаны. Ходите так всегда, пожалуйста.
- Благодарю, благодарю вас, милая. Искренняя зависть – лучший комплимент, - кивнула «госпожа Тарарах». Голос у неё – ох, у него! – снова стал высоким и бесцветным. – Скоро вы поймёте, зачем мне потребовалось переодеться. А пока пойдёмте. Не будем терять время.
Мы двинулись прочь от рынка, вглубь города, туда, куда так или иначе стремились все людские потоки. Скоро я с удивлением и радостью обнаружила, что грязь и толчея были характерны только для рынка у стен юнурийской столицы, дальше мостовая становилась намного чище и ровнее, улицы шире, а прохожие благороднее на вид. Низкие приземистые каменные дома расступились, освободив место для зданий современной постройки – четырёх- и даже пятиэтажных, облицованных мрамором или сложенных из светлого песчаника, с большими окнами и ажурными балконами, с подъездами для карет. Да, это действительно была столица процветающего государства! Мы прошли через просторную площадь с фонтаном в центре, над которым кружили голуби, проследовали мимо пешеходного бульвара, засаженного вечноцветущими деревьями, и видели музыкантов, хорошо одетых детей, гуляющих с боннами, уличных продавцов яблок в карамели, гимнастов, развлекающих публику, цветочные лавки и уютные чайные, откуда неслись безумные ароматы свежей выпечки. Я чувствовала, что мне нравится этот город. Это именно то, чего мне так не хватало последние несколько дней – культура. Привычная жизнь. Чистота и порядок.
- В Адальгарде главная площадь красивее, - ревниво заметила Алиса, стреляя глазами по сторонам.
- Это не главная площадь, - заметил Дики. Непонятно, как он вообще ухитрялся что-то видеть из-под своей густой чёрной вуали. – Поворачиваем налево, девушки. Мы уже почти пришли.
Мы свернули в неширокий, но светлый и очень живописный переулочек, где вдоль домов тянулись узкие клумбы с поздноцветущими сортами роз. Шагов через тридцать Дики остановился перед зданием, выглядевшим очень нарядно: его украшал крошечный мраморный портик с вазонами в форме огромных карпов, а над дверью висела табличка с затейливой надписью: «Приют ундины». Три ступеньки перед входом были безупречно выметены.
Гостиница? – подумала я. Хорошо было бы здесь остановиться! Не может быть, чтобы в таком заведении имелись рваные простыни и грязные полы!
Дики вежливо постучал, дверь сразу же отворилась. Красивая молодая девушка в наряде, пожалуй, слишком лёгком для осени, с улыбкой и поклоном пропустила нас внутрь. Мы вошли в просторный холл, весь от пола до потолка выложенный блестящими мраморными плитами. Напротив входа располагался водоём в форме сердца, на бортике которого сидела изваянная из того же мрамора длинноволосая и совершенно обнажённая наяда, опустившая ноги в голубоватую воду. Я так растерялась при виде нагой статуи, что не сразу обратила внимание на разноцветных карпов, плещущихся в воде, и на живые кувшинки. Нет, это не гостиница, не может быть. И воздух здесь был какой-то странный: тепловатый, влажный и душистый.
- Чего бы вам хотелось, прелестные госпожи? – певуче спросила нас вторая подошедшая служительница. В таком же недоумении я уставилась и на неё. Клянусь, она надела платье на голое тело! Никакого корсета, никакой сорочки и даже никаких панталон на ней не было!