Короля Ричарда, как и многих его предков, хоронили у дворцовой стены. Могила порядочной глубины была уже подготовлена, часы готовились бить положенные двенадцать ударов, стражники взяли под караул. Холодный северный ветер гулял по ничем не защищённому пространству дворцовой площади, выстужая последние крохи тепла. Я невольно подумала, что им, стоящим на лестнице, наверное, холоднее, чем нам в толпе. Принцесса прятала руки в меховую муфту, но пальто на ней не было. Принцы и вовсе ничем не защитили себя от холода. На дрожащую толпу горожан это должно было произвести впечатление.
Я в который раз попыталась поймать взгляд Алисы – или Дики. Хоть кого-то из них. Но ни он, ни она в толпу не смотрели. Трудно было поверить, что моё существование интересовало хоть кого-то в целом мире. Ещё никогда я не чувствовала себя так далеко от неё – от них.
Дики…
Принц Ричард Юнурийский. Родной брат короля. С ума сойти. Теперь он первый в очереди на престолонаследие.
Он сказал, что я ему нравлюсь…
Я сглотнула вязкую слюну и переступила с ноги на ногу. Пальцы в узковатых башмаках совсем заледенели.
Вся церемония длилась, должно быть, около двух часов. Бывший король был с почестями погребён возле главной цитадели власти, новый король, обратившись к подданным, произнёс короткую прочувствованную речь. Ничего особенного, важного и революционного в его словах не было: «бремя власти», бла-бла-бла, «обязуюсь с честью выполнять свой долг», бла-бла, «хранить и защищать», бла-бла, обычное словоблудие красивого молодого мужчины с очень приятным голосом. Однако речь возымела действие: если старого короля хоронили почти без эмоций, то нового монарха подданные слушали, изредка смахивая с ресниц подступившие слёзы. Я вздохнула и попыталась незаметно перекатиться с пятки на носок и обратно.
Когда слугам было позволено вернуться в замок, я замешкалась в последней наивной попытке увидеть - ну, какой-нибудь знак от моей госпожи. Кивок, мимолётное движение. Она ведь знала, что я здесь!
Алиса Адальгардаская медленно повернулась на ступеньках, собираясь уходить, и пошатнулась – наверное, ноги у неё замёрзли ещё сильнее, чем у меня, и теперь плохо сгибались в подъёме. Я инстинктивно дёрнулась, но моя помощь принцессе была не нужна: её придержал за локоть Его Высочество принц Ричард. Алиса ответила ему короткой улыбкой, что-то сказала – губы шевельнулись. Дики кивнул. Король Дитрих прошёл мимо, не задержавшись.
Тут меня чувствительно пихнули в спину, и я опомнилась. Нужно было возвращаться к работе. Поминальный обед сам себя не сготовит.
По случаю траурного события большинство дворцовых слуг были на сутки освобождены от несения службы. На кухонных работников, однако, сия монаршая милость не распространялась: как известно, ничто так не разжигает аппетит, как слёзы, кровь и вкус долгожданной власти. Король Дитрих фактически занял место своего почившего отца, и хотя официальная коронация состоится позже, по отбытии траура, я почему-то не сомневалась, что к своим обязанностям новый правитель приступит незамедлительно. Вот пообедает и приступит.
По дороге к кухне, когда я брела отдельно от всех остальных слуг, по-прежнему старавшихся держаться подальше, меня перехватил стражник.
- Коптилка!.. – начал он и тут же закашлялся, будто хлебнул уксусу. – Кхе-кхе… Как там тебя… вас… зовут?..
- Таша, - сказала я.
- Таша. – Стражник приосанился и тут же сник. – Словом, тут такое дело… Велено вас не пускать.
- Что? Куда?
- На кухню. Вы больше там не служите. Велено проводить в ваши покои и… и…
- В мои покои? – фыркнула я, почему-то совсем не удивившись. – У меня есть покои?
- Ну, в вашу комнату… Где ты, то есть вы, живёте. – Стражник вёл себя странно, мялся, топтался, подбирал слова.
- Могу я узнать, чей это приказ? – я посторонилась, пропуская кухарку, смерившую меня злобным испуганным взглядом. – Великого мага Юдвина?
- Нет, - он нахмурился, - и это не твоё дело. То есть не ваше. Так что шевелись… Кхе-кхе… Идёмте скорее. Я провожу.
Я пожала плечами и пошла со стражником. Чувствовала я себя очень странно: глубочайшее уныние соседствовало с полнейшим равнодушием к своей судьбе. Мне было не страшно и даже не любопытно. А ещё почему-то очень хотелось спать.