В тот день я несколько задержался на вспаханном поле, поэтому приехал на речку несколько позже, уже ожидая нагоняя от матери за свою задержку. Но к моему удивлению, на нашем месте никого не было. Причем родители вместе с сестрой, судя по отсутствию следов, еще даже не приезжали сюда. С одной стороны, это было хорошо, так как легко скрывало мою задержку. Поэтому без задней мысли я разделся, и искупавшись лег загорать, решив, что они задержались, заехав в какой-нибудь магазин. Такое уже случалось ранее. Но позже, когда прошло около получаса, появилось некоторое беспокойство из-за их отсутствия. Просидев на пляже еще около получаса, я решил вернуться назад, решив, что могло что-то случиться, из-за чего поездка была отменена. Вернувшись домой, я тоже никого не нашел. Вначале хотел было проехать по их следам, но после вспомнил, что перед выездом отец говорил о том, что собирается заехать к своему знакомому, чтобы что-то у него забрать, где именно живет его знакомый я не знал, поэтому решил, что наилучшим вариантом будет подождать родителей дома.
В ожидании родителей я перекусил и включив телевизор улегся на диван, где и заснул.
Меня разбудил настойчивый стук во входную дверь. Странно, подумалось мне, у родителей имеются ключи, а кто еще может стучаться в такую рань.
Открыв дверь, я увидел перед собой пару милиционеров и полную женщину в гражданской одежде. Впрочем, я сразу узнал ее. Это была Валентина Федоровна из детской комнаты милиции, куда меня не так давно поставили на учет. Поздоровавшись с пришедшими людьми, я пригласил их войти, сказав, что родителей пока нет дома, но возможно они скоро появятся.
— Именно по этому поводу мы и пришли. — произнесла Валентина Федоровна, проходя в квартиру.
Сопровождающие ее милиционеры присели на диван в зале, а женщина, взяв меня за руку прошла со мной на кухню со словами: «Нам нужно серьезно поговорить!»
Я не чувствовал за собой никаких новых грехов, поэтому нисколько не сопротивляясь прошел с нею на кухню и пригласив ее присаживаться сам сел на один из стульев.
— Понимаешь, Саша, случилось страшное. — женщина на минуту замолчала, видимо решая, как подать мысль, наконец решившись она произнесла. — Твои родители и сестра погибли, попав в аварию.
Произнесенные ею слова как-то не сразу дошли до моего сознания. «Этого просто не могло быть. Как они могли погибнуть если совсем недавно были живы и здоровы⁈» — мысли подобные этим проносились в моей голове, никак не укладываясь в сознании.
— Этого не может быть! Вы лжете! — воскликнул я.
— Увы сынок — это правда. — скорбно произнесла женщина и я заметил, как заблестели ее глаза.
Может быть именно в этот момент до меня и дошла страшная весть.
— Нет! — изо всей силы вскричал я и рванулся с места.
С трудом удержав меня она постаралась как бы успокоить меня, но видимо ее слова так подействовали на меня, что удержать меня на месте было выше ее сил. Вырвавшись из ее рук, я выбежал в коридор с желанием бежать на поиски своих родителей, но тут же был перехвачен двумя работниками милиции, которые появились в моей квартире вместе с инспектором.
Перехватив меня, они аккуратно провели меня в зал, а зашедшая следом инспекторша попыталась вновь меня успокоить. Видя, что ничего из этого не выходит она кивнула одному из милиционеров и спустя мгновение свет померк для меня.
Я очнулся ближе к вечеру. К моему удивлению, совершенно спокойным. Я уже не старался куда-то бежать, кричать, или вытворять подобные глупости. Мысленно я переваривал произошедшее и вспоминал то хорошее и плохое, что доставалось мне от родителей. Сейчас я даже был готов выслушивать постоянные упреки и насмешки отца, но увы его уже не было, и некому было в очередной раз назвать меня бестолочью. То же самое касалось и мамы, которая казалось не замечала все эти подначки со стороны отца и сестренки, но вместе с тем старалась как-то успокоить, приласкать меня лишний раз, чем вызывала у остальных членов семьи чувство ревности по отношению ко мне. Несколько отрешенно я выслушал подробности происшедшего и попытался как-то уложить все это в своем сознании. В этот момент, во мне жили как бы две личности. Одна с сознанием девятилетнего ребенка как бы еще не до конца верила в происходящее, пыталась сорваться с места, куда-то бежать, что-то доказывать. Вторая — боле взрослая успокаивала первую, находила какие-то слова, старалась как-то помочь, сдержать порывы. И в итоге неизменно побеждала в этом молчаливом споре. Я как бы разделился на две сущности, живущие в симбиозе внутри моего тела, моего сознания. С одной стороны, я не разделял себя надвое, с другой… не понимал, что происходит.