мерла на двадцать третий день. — А сколько лет было твоей матери? — спросил слепой Гомер. — Что-то около семидесяти семи. — Хороший возраст, — похвалил слепой. — Она жила бы намного дольше, если бы не сломала ногу. Но вот что странно, перед смертью она утверждала, что дважды видела дьявола, и все на одном и том же месте, там, где падала. Один раз упала и больно ушибла руку, а второй раз уже сломала ногу. — И все на одном и том же месте? — удивились в один голос Нивос Родеф и Гомер. — Вот именно. Потом я осматривал это место возле тополя, ничего примечательного, но мать утверждала, что как-то раз, еще до этого несчастья видела одного пьяного, который блевал прямо под тополем. Умирая, она просила меня вбить в то дерево освященный крестик. — И ты этого, как всегда, не сделал? — догадался прозорливый Нивос. — Да. Как-то все не было времени. Так что до сих пор я еще не исполнил ее последнюю просьбу. И знаете, что интересно, после ее похорон я сам видел этого черта. Но странное дело, он показался мне не с рогами, а с собачьей мордой. — Может быть, это был египетский бог смерти Анубис? — сделал предположение Нивос. — Расскажи нам, как это произошло, — попросил слепой. — Случилось это через полгода после ее похорон, — начал Александр, — я поехал к ней домой, она жила одна, и после ее смерти квартира пустовала, я еще не решил, продать ее или пустить жильцов и брать с них деньги. Не зная, что делать, я время от времени наезжал туда, чтобы полить цветы и немного прибраться. Так было и в тот день, когда я поднялся по лестнице на третий этаж и только возле двери ее квартиры обнаружил, что забыл ключи. Меня охватила такая досада, что я сел на ступеньку лестницы и не знал, что делать. Представляете, проехал пятьдесят километров в душной электричке для того, чтобы вернуться ни с чем. Погода портилась, когда я еще ехал, все предвещало грозу. А тут вдруг прокатили раскаты такого грома, что весь дом содрогнулся, и сразу же ударил ливень, дождь лил как из ведра, невозможно было носа высунуть на улицу, а у меня даже зонтика не было с собой. Так я и сидел на лестнице, как бездомный пес, не ломать же двери. А в доме — жуткая тишина, все затаились, попрятавшись по своим квартирам. Ни музыки, ни разговоров, кругом как будто все вымерли. Потом лестничное окошко потемнело, словно его кто-то прикрыл ладонью. Представляете, днем стало темно как ночью. Я человек не робкого десятка, но и у меня мурашки пробежали по спине. А тут еще молния прорезала небо так, что осветило всю лестничную клетку, и в какое-то мгновение я увидел его, поднимающегося бесшумно по лестнице. — Кого его? — спросил ошарашенный слепой. — Ну, кого еще, конечно же, дьявола с собачьей головой. — Но почему с собачьей? — А черт его знает. — И что было дальше? — Дальше-то?.. Он прошел мимо меня и вошел в мою квартиру, то есть в квартиру моей покойной матери. — Как же он туда вошел? — обалдело воскликнул слепой. — У него, что же, были ключи от ее квартиры? — Нет. Ключей у него никаких не было, да и кто ему мог их дать. — Как же он открыл дверь? — А он ее и не открывал. Сделал шаг к двери и исчез за ней. Я сразу же понял, что он прошел сквозь дверь, никак ее не повредив. — Что-то не очень верится во все это, — подал свой голос Нивос Родеф. — Ты рассказываешь нам какую-то фантастику. — Не верите, ну и не надо, — обиделся Грек-философ. — После того случая я ни разу не переступал порога той квартиры, приезжал в домоуправление, платил за нее и тут же уезжал домой электричкой. Хотел ее продать, но вы же знаете, как трудно сбыть жилье в том городе из-за плохой экологии, к тому же ее квартира старая, с совмещенной ванной и санузлом. На таких сейчас спроса нет. И оценил-то я ее совсем дешево, и все равно желающих, не нашлось. Никто не откликнулся на мое объявление в газете. — Кто же это мог быть? — задумчиво спросил слепой. — А тебе случайно все это не приснилось, пока ты сидел на лестнице? — спросил Нивос Родеф. — Какое там приснилось. Я, как только пришел в себя, так схватил ноги в руки и пустился бежать без оглядки во всю прыть, как ошпаренный. Когда спускался по лестнице, в ушах ветер свистел. Добежал до автобусной остановки, промок весь до нитки, рубаха и штаны — хоть отжимай. В тот же день уехал электричкой домой. — И сколько времени после этого прошло? — Почти год. — Странно все это. — Я и говорю. — А почему раньше ничего не говорил? — Не знаю. Что, верно, то верно. Никому я не рассказывал об этом случае, словно хранил чью-то тайну. — Кто же это мог быть? хозяин, слепой Гомер. — А кладбище далеко расположено от дома твоей матери? — вдруг поинтересовался Нивос Родеф. — Не очень. А что? Это имеет какое-то отношение к данному случаю? — Пока не знаю. В столь странном деле любая деталь имеет значение. — Но почему ты спросил о кладбище? — Видишь ли, — построил свое предположение Нивос Родеф, — судя по твоему описанию этого субъекта, его молено принять за бога Анубиса. Больше я никого не знаю, кто бы имел туловище человека и собачью голову. У древних египтян этот бог считался покровителем умерших — вечно снующий по кладбищу черный шакал, которого они называли "стоящим впереди чертога богов". У него был брат — бог Бата с бычьей головой. Но обычно он появлялся в царстве мертвых в обществе бога мудрости, счета и письма Тота с головой ибиса и палеткой писца. Вдвоем они взвешивали сердце умершего и определяли его дальнейшую судьбу в загробном мире. — Но я видел только одного Анубиса, — вскричал возбужденный Грек-философ. — С ним не было никакого там Бата или Тота. — Оно и понятно, — успокоил его Нивос Родеф, улыбнувшись. — Они не могли к тебе завалиться все вместе гурьбой. Если ты сразу же дал деру, откуда тебе знать, что там происходило, и не пожаловали ли туда другие боги, например, Гор с головой сокола, Амон с головой барана, богиня Баст с головой кошки и прочие боги египетского пантеона. — Ты бы не пугал меня, мне и так не до шуток, — заметил Грек-философ, — а лучше бы посоветовал, что делать. — А не съездить ли нам всем вместе на твою квартиру и не познакомиться ли с ее обитателями, — предложил слепой Гомер. — Я страсть как люблю проникать в жуткие места и щекотать себе нервы. — Неплохая идея, — заметил Нивос Родеф. — Нельзя оставлять квартиру без присмотра, а то в ней заводится всякая нечисть. — Я, конечно, буду вам очень признателен за вашу помощь, — смущенно ответил Грек-философ, — и приму ее с благодарностью. А то знаете, как-то нахожусь в дурацком положении. Никому не могу рассказать об этом инциденте, потому что боюсь быть осмеянным, и в то же время не знаю, что делать. Одному мне ехать туда как-то боязно. А вы все же мои друзья. Кому я еще могу довериться. — Вот и прекрасно! Все решено! — с энтузиазмом воскликнул слепой. — В следующее же воскресенье все отправимся на квартиру твоей покойной матери, Царство ей Небесное, а для пущей безопасности возьмем с собой моего Диогена. *** ...таким образом мы вчетвером отправились в то странное место где я и познакомился со своим богом.