Констанс О'Бэньон
Я стану твоей
Пролог
Саванна, Джорджия. Ноябрь 1774 года
Ройэл Брэдфорд сидела за громадным дубовым столом и смотрела в окно. Небо стремительно темнело, а ветер гнул и трепал ветви шелковицы, которую так любил отец. В оконное стекло забарабанили тяжелые дождевые капли.
Ройэл положила перед собой записную книжку в черном кожаном переплете, которую подарил ей ко дню рождения отец. Всего три месяца назад Ройэл исполнилось четырнадцать лет. Открыв записную книжку на первой странице, она взяла перо и, хотя слезы застилали глаза, принялась писать:
«Дорогой папочка, когда ты подарил мне эту записную книжку, чтобы я каждый день записывала события своей жизни, я не знала, о чем писать. Как печально, что первую запись я делаю в день твоих похорон. Милый, любимый, добрый отец, не могу поверить, что тебя нет со мной. Мне страшно, что память о тебе может стереться – как будто тебя вообще не было… Поэтому я решила, что первая запись будет посвящена тебе. Ты был моим отцом и другом, и я ужасно хочу вырасти и стать такой женщиной, какой ты мечтал меня видеть…»
Крупные слезы капали на лист, и чернила расплывались. Ройэл взглянула на портрет тети Арабеллы, который висел над камином. Отблески пламени освещали ее милое лицо, и сердце Ройэл сжалось от тоски.
– Где ты, тетушка Арабелла? – прошептала девушка. – Почему ты не приехала? Разве ты не получила моего письма? Разве ты не знаешь, что была нужна папе и нужна мне!..
Ройэл прижалась щекой к столу и больше не сдерживала слез. Ее маленькое тело сотрясали рыдания.
Убитая горем, она не знала, сколько часов провела за отцовским столом, но в конце концов слезы высохли, свеча почти догорела, а по углам библиотеки расползлись мрачные тени.
Ройэл оглядела комнату, в которой отец проводил за делами большую часть времени. Здесь знакомо пахло кожаной мебелью и книгами в добротных переплетах, которые рядами стояли на полках из красного дерева. Если закрыть глаза, то казалось, что отец по-прежнему рядом.
В камине треснуло догоревшее полено, и это вернуло Ройэл к действительности.
По слухам, между Англией и Колониями разгоралась война, и Ройэл, оставшаяся совершенно одна, со страхом смотрела в будущее.
– Прошу тебя, тетя Арабелла, приезжай! – воскликнула она. – Ты ведь тоже любила папу, и вместе нам будет легче справиться с горем…
Ей казалось, что жизнь кончилась. Она отложила дневник в сторону.
1
«Дорогой папочка, прошла неделя, и я снова берусь за перо. О тете Арабелле по-прежнему ничего не слышно. Я уверена, что она приедет. Но когда? Мне так одиноко, папа, и я ужасно скучаю по тебе. Из конторы мистера Гринберга мне сообщили, что твое завещание огласят в следующую пятницу. Может быть, тогда мое будущее прояснится».
Бесшумными шагами Джон Бартоломью мерил изысканный турецкий ковер. Привычным движением он извлек из кармана часы и сверил их с настенными. Минута в минуту – как всегда.
Перед дверью в библиотеку этот маленький подвижный человек на секунду замер, чтобы поправить на носу пенсне. Предстоящее дело не внушало ему особой радости.
Войдя в библиотеку, он с удивлением увидел, что комната пуста. Мистер Рутланд всегда отличался пунктуальностью, и Джон недоумевал, что могло задержать хозяина. Вот уже двадцать лет Бартоломью служил у Рутландов секретарем. Сначала у отца, а теперь у сына. Когда-то он хотел стать школьным учителем, но впоследствии никогда не раскаивался, что выбрал работу на плантации Сванхауз.
Не зная, что и думать, Джон вертел в руках конверт, который получил с утренней почтой. Письмо было от Оливера Гринберга, адвоката из Саванны, и секретарь не без страха размышлял о том, как вручить его Деймону Рутланду. Впрочем, долго размышлять не пришлось, так как дверь распахнулась и пожаловал хозяин плантации Сванхауз собственной персоной.
Деймон Рутланд был высок ростом, черноволос и кучеряв. В его искристых глазах словно отражалось яркое солнце. По мнению местных дам, он был записным сердцеедом. Когда он унаследовал самую большую и процветающую плантацию в Чатан Конти, то сделался объектом охоты молоденьких особ, мечтающих о замужестве, а также их тщеславных мамаш. До сих пор ему удавалось избегать расставленных брачных капканов.
– Доброе утро, Джон, – сказал он. – У меня кое-какая корреспонденция, на которую нужно ответить. Займись этим немедленно, потому что днем я отправляюсь в Саванну. – Тут Деймон кивнул на письмо, которое принес секретарь. – Это для меня? – спросил он.
Джон кашлянул.
– Боюсь, это не обрадует вас, мистер Рутланд. Судя по всему, мистер Дуглас Брэдфорд скончался и назначил вас опекуном своей четырнадцатилетней дочери.
Деймон приподнял одну бровь.
– Неужели?.. Разве мне можно доверить молоденькую девушку?
Репутация, которой пользовался Деймон среди женщин, была широко известна. Никакой отец в здравом уме не поручил бы свою дочь его попечению.
– Прочтите сами, – сказал секретарь, протягивая письмо. – Вы лучше в этом разберетесь.
Деймон взял письмо и, нахмурившись, стал читать.
«Достопочтенный мистер Рутланд, с глубоким прискорбием извещаю Вас о кончине Дугласа Брэдфорда…»
Деймон взглянул на секретаря.
– Я, конечно, слышал о том, что Дуглас Брэдфорд долго болел, но не думал, что его смерть как-то меня коснется. Он был другом моего отца, но его самого я совсем не знал…
– Если вы дочитаете до конца, – сказал секретарь, – то все поймете.
Деймон кивнул и продолжил чтение.
«Настоящим извещаю Вас, что мистер Брэдфорд объявил Вас опекуном своей четырнадцатилетней дочери Ройэл. Первоначально в завещании стояло имя мистера Рутланда – Вашего отца. После кончины последнего я неоднократно предлагал мистеру Брэдфорду внести необходимые изменения в завещание, но тот так и не сделал этого.
Таким образом, в соответствии с его предсмертной волей и учитывая, что Вы носите ту же фамилию, что и Ваш отец, Вам предоставляется официальное право ознакомиться с завещанием. Это только формальность во избежание недоразумений».
– Боже мой, но ведь это полный абсурд! – проворчал Деймон, еще больше нахмурившись. – Наверное, перед смертью старый Брэдфорд лишился рассудка…
Все же он продолжал читать.
«Уверен, что когда Вам станет известно, что у Ройэл Брэдфорд имеются родственники, Вы поймете, что для Вас нет никакой необходимости брать на себя заботу о девочке.
Во Франции у нее есть тетя – Арабелла Брэдфорд. К тому же кузен ее отца, Виктор Брэдфорд, выразил желание принять Ройэл в свою семью. Надеюсь, Вы удовлетворены моими объяснениями, а я имею честь пригласить Вас в следующую пятницу в четыре часа дня в дом Брэдфорда.
Засим с неизменным почтением, Оливер Гринберг, адвокат».
Деймон перечитал абзац, в котором шла речь об Арабелле Брэдфорд, и прищурился. В его душе проснулись старые болезненные воспоминания. Он надеялся, что они уже давно умерли.
Итак, все эти годы Арабелла находилась во Франции, а теперь вернется в Саванну, чтобы позаботиться о юной племяннице.
Сам того не замечая, Деймон скомкал письмо адвоката. Неужели после стольких лет он снова увидит Арабеллу? Какая она сейчас? Беспорядочная жизнь актрисы несомненно наложила отпечаток на ее внешность. На коже, когда-то безупречной, появились морщинки, а огненно-рыжие волосы поблекли. Восемь лет – не шутка. Особенно для женщины ее возраста. Теперь ей, наверное, около тридцати пяти.
В молодости разница в десять лет не имела для него значения. Как глуп и беспечен он был в свои семнадцать лет! Легкомысленная актриса без усилий разбила его сердце. Как она мучила и терзала его!..
Деймон взглянул на Джона, который ждал распоряжений.
– Я непременно приду на оглашение завещания. Запишите день и час, чтобы не забыть.