Сократ: Я не только сотрясаю воздух, вовсе нет. Ведь, если рассматривать достаточно маленькие создания, между животным и растением не найти различий.
Платон: Ты хочешь сказать, некоторые создания обладают свойствами как растений, так и животных? Да, пожалуй, я могу это представить. Теперь ты наверняка заставишь меня признать, что души есть только у людей.
Сократ: Напротив, я спрошу у тебя: какие животные, по-твоему, обладают душой?
Платон: Что ж, все высшие животные – те, что способны мыслить.
Сократ: Так, значит, по крайней мере, высшие животные живы. Можешь ли ты всерьез допустить, что травинка такое же живое создание, как ты сам?
Платон: Я так скажу, Сократ: настоящая жизнь для меня без души невозможна, так что я отказываюсь признать существование травинки истинной жизнью; впрочем, можно сказать, что признаки жизни она подает.
Сократ: Ясно. Значит, создания, не обладающие душой, по твоей классификации, лишь кажутся живыми, а обладающие – живы по-настоящему. Тогда, если я не ошибаюсь, ответ на твой вопрос «Что есть жизнь?» зависит от понимания того, что есть душа?
Платон: Да, это верно.
Сократ: И ты говорил, что связываешь душу со способностью мыслить?
Платон: Да.
Сократ: Значит, на самом деле ты ищешь ответ на вопрос «Что есть мышление?».
Платон: Я иду за твоими аргументами след в след, Сократ, но этот вывод меня беспокоит.
Сократ: Это не мои аргументы, Платон. Ты предоставил все факты, я лишь вывел логическое заключение. Забавно, как часто человек перестает доверять собственному мнению, стоит ему прозвучать из чужих уст.
Платон: Ты прав, Сократ. Объяснить мышление и вправду непростая задача. Самой ясной идеей мне кажется знание, ведь знать что-то наверняка – это больше, чем просто записать или утверждать это. Можно записать и утверждать то, что знаешь; можно узнать что-то, услышав об этом или прочитав. Но этого недостаточно, знание подразумевает больше, это убежденность – впрочем, я лишь использую синоним. То, что такое знание, за пределами моего понимания, Сократ.
Сократ: Это интересная мысль, Платон. Хочешь сказать, мы не так близко знакомы со знанием, как нам казалось?
Платон: Да. Знания и убеждения делают нас людьми, но стоит начать анализировать знание само по себе, и оно удаляется, ускользает от нас.
Сократ: Таким образом, неплохо бы с подозрением относиться к так называемому «знанию» или «убеждению», не принимая его просто так на веру?
Платон: Совершенно верно. Нам следует с осторожностью говорить «я знаю», тщательно взвешивать это «я знаю» каждый раз, когда сознание твердит нам, что это правда.
Сократ: Верно. Если бы я спросил: «Жив ли ты?», ты без сомнений ответил бы: «Да, я жив». А если бы я спросил: «Откуда ты знаешь, что ты жив?», ты сказал бы: «Я чувствую, я знаю, что я жив, – разве знать и чувствовать – это не означает быть живым?» Разве не так?
Платон: Да, я бы точно сказал что-то в таком духе.
Сократ: Теперь давай предположим, что существует машина, способная создавать предложения на английском языке и отвечать на вопросы. И я, допустим, задал вопрос этой английской машине: «Жива ли ты?», и, допустим, она ответила мне в точности так же, как ты. Что скажешь о справедливости таких ответов?
Платон: Первым делом я возразил бы, что ни одна машина не способна знать, что такое слова и что они значат. Машина обращается со словами абстрактно, механическим путем, как консервный автомат, который раскладывает фрукты по банкам.
Сократ: Твои возражения не принимаются по двум причинам. Ты же не считаешь, что слово является базовой единицей человеческой мысли? Широко известно, что у людей есть нервные клетки, которые функционируют по арифметическим законам. Во-вторых, ты недавно предупреждал, что мы должны быть осторожны со словом «знать», а сам используешь его так беспечно. Почему ты считаешь, что машины не способны «знать», что такое слова и что они значат?
Платон: Сократ, ты пытаешься доказать, что машины могут знать факты так же, как их знаем мы, люди?
Сократ: Ты только что заявил, что не способен объяснить, что есть знание. Как ты, будучи ребенком, выучил слово «знать»?
Платон: Очевидно, я усвоил его, слушая, как его употребляют вокруг.
Сократ: Значит, контроль над этим словом ты получил автоматически.
Платон: Нет… Ладно, возможно, я понимаю, о чем ты. Я привык слышать его в определенных контекстах и более-менее автоматическим путем научился использовать его в этих контекстах сам.