В конце концов она сказала:
— Ничего страшного, мне не так много осталось жить, так что незачем переживать. Когда становишься такой толстой, рано или поздно тебя придавливает собственный живот, и ты… — Она не договорила. — Если подумать, смерть — это далеко не самое страшное.
— Не смей так говорить!
Она горестно указала на выключенный экран телевизора.
— Все лучше вот этого.
Я ударил ее по руке.
— Нет, свобода лучше.
— Только не для тех, кто мучается от голода, — мрачно произнесла Бетти. От гнева она преображалась, становилась другим человеком. — Вот увидите.
Зои не согласилась с ней:
— Мы позовем на помощь! Мы приведем… хм… вызовем гвардейцев или еще кого-нибудь и освободим тебя.
— Я все равно буду постоянно голодная.
— Но ты ведь не знаешь! — Однако что-то в ее тоне заставило меня обратить внимание на эти слова. Я осторожно спросил: — Или как?
— Черт возьми, да, я знаю. Я буду все время голодная, — ответила Бетти. И потом она открыла нам все. — Кого ты хочешь обмануть, мой упитанный друг? С тобой будет то же самое!
Зои схватила меня за запястье. Моя любимая громко спросила, как будто учительница начальных классов, вытягивающая из учеников правильный ответ:
— Так мы будем?..
— Чувствовать голод. Признайтесь, ведь вы оба сейчас голодны?
Ответили мы не сразу. Ужасно. Ведь она права.
— Откуда… — теперь, когда все раскрылось, мне было непросто продолжать разговор. — Откуда ты знаешь?
— Эрл мне рассказал. Еще тогда, когда мне казалось, что он любит меня, он мне все рассказал. Он, бывало, начинал хвастаться, я хвалила его, мы лежали, обняв друг друга, и он все говорил и говорил… И вот у него случайно это вырвалось. Он рассказал мне правду о своем великом открытии, своей великой тайне, понимаете?
— Его тайне?
— Тайне, на которой все это держится. Догадались? Все дело в особом составе. Ну, вы понимаете. — И в следующий миг рассерженная Бетти, преданная Преподобным, ответила на все преследовавшие меня вопросы. Одной фразой она разоблачила человека, который перечеркнул всю ее жизнь; она проворчала: — Голод, который сам себя разжигает.
Все вдруг встало на свои места. Голод, который сам себя разжигает.
— Голод, который сам себя разжигает!
Бетти услышала, как я тихо замычал, осознав все это.
— Понятно теперь? Это заложено в особом составе.
— В том самом составе! — Зои заговорила медленно, как первоклассница, осторожно подбирающая слова. — В составе, который мы принимали каждый день.
— А как еще ему удается, по-вашему, поддерживать всю эту систему в действии? Отчего, по-вашему, он так разбогател?
Голод, который сам себя разжигает. Мой желудок скрутился от спазмов. Как все оказалось просто. Я рявкнул:
— Тогда мы уничтожим особый состав.
— Слишком поздно, — возразила Бетти. — Мы все к нему уже пристрастились.
Зои подняла голову и посмотрела непривычным, загнанным взглядом.
— Как и все эти бедные беспомощные люди!
Я подвел итоги.
— Мы зависим от состава! Наша пышная подруга кивнула.
— Поняли, да? До того как сюда попасть, вы думали, что бываете голодны, и вот вас заставили принимать этот состав. Да вы раньше и не знали, что такое голод. А узнали после первой же дозы, признайтесь. Вот что с нами случилось, ребята. Мы голодны на всю жизнь. И все из-за этих трав.
Теперь уже рассвирепев, Бетти подняла руку к глазам и напомнила мне памятник герою войны, который вглядывается вдаль в поисках врага. Вот так она все разрушила. Нас самих, наши убеждения и наши иллюзии. И я больше не останусь в этом месте. Эрл Шарпнек, я с тобой разделаюсь.
Глава 29
— Мама, что происходит?
Даже при таком освещении бедная Энни кажется почти прозрачной, и Марг Аберкромби хочется притянуть дочку к себе на колени, гладить по голове и укачивать, пока та не наберется сил, но все они слишком много пережили, и делать этого нельзя. Пребывание у Преданных Сестер явно сказалось на ней не лучшим образом, и Марг чувствует за это ответственность и переживает свою вину. Лицемерно было бы обнять сейчас Энни точно так же, как прежде. Глупо было бы надеяться, что Энни это обрадует. В действительности Энни в состоянии позаботиться о себе сама. Несмотря на все, что ей пришлось пережить из-за родителей и из-за Преданных Сестер, Энни стала сильнее. Это заметно по ее спокойному голосу, по тому, как уверенно она держит теперь голову. Самое лучшее, что может сделать Марг, это обращаться с ней — нет, не совсем как со взрослой, потому что она еще не взрослая — просто с уважением.