Я вообще таких людей не понимаю, вот он её увидел и думает, что всё зависит от него. Я на такие вещи смотрел реально ещё с малых лет. Бывало, в детстве над хутором пролетает самолёт, мальчишки смотрят на него, машут ему руками, а когда он пролетит, начинают дискуссию, некоторые из них заявляют. Вот, мол, я вырасту, поеду на лётчика учиться, и буду вот также летать на самолёте, а в результате вырастают, никуда не уезжают, как жили в хуторе, так там и живут и в колхозе работают. Я же себя никогда так не вёл, я тайно хотел стать комбайнёром и в 18 лет им стал, но поработав сезон, я понял, что это не моё, хотя если бы потребовалось, я бы работал, и работал бы лучше других, просто у меня такая натура. По этому поводу, со своей крестьянской простотой, моя мама мне говорила: «Сынок, каждый сверчок должен знать свой шесток. Никогда не бахвалься, а добивайся своего постоянно и настойчиво, и не останавливайся, вот тогда будет толк». Я не скажу, что слепо следовал наказу мамы, но у меня, этот наказ в генах заложен, и по нему следовал по жизни. Ну ладно это небольшое лирическое отступление, а пока я жду ответа из Донецка, а Зенцов собирается в Москву.
Через несколько дней нам пришёл ответ из Донецка, в нем сообщалось, что набор учеников уже закончен, и они вынуждены нам отказать. Я расстроился, потому что, хоть какая-то была надежда, и она рухнула. А Зенцов не расстраивался, у него совершенно беспроигрышная лотерея, женитьба, вот и всё. Но вечером, в этот же день Зенцову пришёл ответ из Москвы от артистки. После того как Лёша прочитал её ответ, на нём не было лица, страдал он долго, лежал на койке на спине с открытыми глазами и ни с кем не общался, в тот день он даже на ужин не ходил. А что вы хотите, любовь!!! Она его свалила навзничь и не давала ему покоя. Если честно, то я вообще был удивлён, что она ему ответила, там у неё без Зенцова есть кто-то, но ответ пришёл и это меня поразило. Хотя возможно это и не она ответила, а журналисты газеты по её просьбе. Но это неважно, ответ пришёл, и это факт. Некоторое время мы с ним ходили горем убитые, я по одной причине, он по другой, но горе оно и есть горе, так что разницы ни какой. Но тут на нашем небосклоне мелькнула искорка надежды, как-то устроить свою судьбу после армии. Вечером в газете читаем доклад Хрущёва, и он, на каком-то совещании, заявил: «Если у нас в стране найдутся добровольцы, воевать на стороне Египетского народа, то мы, правители, возражать не будем. Пусть помогают египетскому народу завоевать свободу». Мы до этого уже знали из газет и киножурналов, что между Египетским народом и Израильским империализмом идёт война. Читали, что в Израильской армии воюют женские батальоны, и нам киножурналы показывали, где чётким строем идут девушки-военные Израильской армии. Я это видел, девушки, все как одна, брюнетки с длинными пышными волосами, красавицы, да и только. Сидим снова на моей койке, и большой компанией обсуждаем, вопрос, ехать туда воевать или пусть сами там воюют. Все собравшиеся в отказе, только я и Зенцов готовы ехать. Зенцов тоже сначала не хотел, затем сказал: «Раз ты едешь, то и я поеду. Я с тобой как-то себя чувствую уверенней». Но его как всегда, надолго не хватило. Наутро он отказался ехать со мной, мотивируя тем, что вдруг Настя передумает, напишет ему сюда, а его уже здесь нет. Я понял, что он просто струсил и нашёл отговорку. Ладно, думаю, я и один поеду, сел за стол и написал вот такое заявление на имя командира полка:
Командиру полка.
Товарищ полковник, направьте меня добровольцем в Египет, чтобы там с братьями арабами рука об руку биться с Израильским империализмом. Прошу не отказать в моей просьбе.
Третий батальон, третья рота.
Старший сержант Чухлебов.
Сложил тетрадный листок вчетверо и понёс заявление в штаб полка. Прихожу в штаб полка, отдаю заявление своему земляку Юре и говорю: «Передай командиру полка на утверждение. Только ты, земляк, не тяни, сегодня же передай, может скоро будет приказ, и я уеду в Египет».