Так и сделала, быков выпрягла и отправила пастись, а сама взяла ведро, лопату и к глине. Работала одна, в яме никого не было, видно дождь напугал. Хожу, от брички к глине, глину в ведро положила, понесла к бричке, в кузов вывалила и снова к глине, и так хожу, песню себе под нос мурлычу. Вываливаю очередное ведро, гляжу, к яме приближается упряжка лошадей, я ещё подумала, наверное, за глиной едут. Стою с ведром у брички, смотрю, куда они поедут, а они как ехали рысью так, не сбавляя скорости, с маху влетели в глиняную яму. Подъехали к месту, где берут глину, с шумом остановились, из кузова брички спрыгнули трое мужчин, один средних лет, наверное, старший из них, а двое других, парни лет по-семнадцать. Двумя ведрами они начали быстро нагружать свой транспорт.
Я, набирала немного в стороне, ношу себе потихоньку, а куда мне торопиться все равно ночью никуда не поедешь, быки то упрямые. Слышу меня кто-то зовёт, повернулась на голос, мужчина говорит: «Слушай, кума, таким темпом ты долго будешь грузить свою бричку» — «А мне торопиться не куда, до утра потихоньку нагружу» — «Так ты что, до утра собралась тут куковать?» — «Как получится, — ответила ему, — а сама думаю, что ему от меня надо, без него тошно». Хожу с ведром туда-сюда, а сама за ними смотрю и думаю, ну куда они столько грузят, ведь лошади такую тяжесть из ямы не вытащат. А они весело грузят, да грузят. Как только закончили погрузку, старший мужчина говорит: «А ну-ка, парни, поможем лошадкам». Сам берётся за вожжи, а ребята упираются в задок брички, он даёт команду: «Поехали!» А поехать-то и не получилось, лошади дёргают бричку, туда-сюда, а бричка как стояла на одном месте, так и стоит. Мужчина ругается, на лошадей, на бричку, дёргает вожжи, ничего не помогает. Я смотрю на них и думаю: не одна я буду всю ночь куковать, вы тоже тут будете. Смотрю, мужчина идёт ко мне, подошёл и говорит: «Слушай, кума, помоги своими рогатыми вытащить бричку из ямы, а то видишь, что получается» — «Видеть-то я вижу, но скажи мне, с какого ляда я буду «рвать» свою скотину, она мне нужна здоровая, а таская твою бричку, я их угроблю». Он, и так, и эдак, всячески меня уговаривает, чтобы я помогла быками вытащить его бричку, а ничего взамен не предлагает. Я ему говорю: «За просто так, ничего не будет, вот давай, со своими помощниками нагрузи глиной мою бричку, а потом и я вам помогу». Он дал парням команду, те подхватили вёдра, лопату и к нам, буквально, через полчаса, погрузка моей брички была закончена. Я привела своих быков, одела на них ярмо, и пошли вызволять из трясины лихих наездников.
Пока вытаскивали застрявшую бричку, уже стало темно, о поездке и думать было нечего, решила ночевать под бричкой у ямы. Скотину снова отпустила пастись, а сама расстелила солому и улеглась на ночлег. Утречком пораньше, снова поехала торговать, теперь мне это делать было не страшно, уже опыт, хоть и небольшой, но был. Примерно вот такой вся моя поездка и была.
Мама закончила свой рассказ, а я сидел, задумавшись над тем, что если бы ни эта смелая мамина поездка к чёрту на кулички, то не известно выжила бы наша семья в ту зиму или нет. А если бы не выжила наша семья, то не выжил бы и я, и не писал вот эти строки, и не было бы ни какой книги о нашем роде. Вот как всё было серьёзно. Ну, хватит о грустном времени, хорошо то, что хорошо кончается. Если вам интересно, то я вам сообщу, что во время этой поездки, маме было сорок лет. Здоровая сильная женщина, в самом соку, работы она не боялась, а наоборот искала её, сама работала, как вол, и от других того же требовала. Ослушаться её вы и не думайте, когда надо, она была и властная. Как вы уже знаете, моя книга называется «Автобиографический роман», с разделами, «История моего рода» и «Я сын батрака». Из этого вытекает, что пишу я её для узкого круга людей, то есть для членов своего рода, но это не значит, что её другие не смогут читать, пожалуйста, читайте на здоровье, если она вам нравится. Вы, наверное, спросите, зачем я решил писать о своём роде? Да потому что новое поколение, те, кто знал мою маму, помнят её, как старую бабушку, которая ходила с батожком в руках, опираясь на него, и думают, что она всегда была такой. А я и хочу им сказать то, что не всегда она была такой и в дополнение к этому опишу один момент. Было это в году 1944, летом, мама в то время работала бригадиром полеводческой бригады.
НАША МАМА — БРИГАДИР
Обычно мама одевалась в одежду с широким покроем, на украинский манер. Я уже привык её такой видеть и на её одежду сильно внимания не обращал. Однажды мама приехала на бедке домой на обед, она всегда так делала, потом она зашла в хату. Ну, приехала, так приехала, она не первый раз приезжает и заходит в хату. Я во дворе чем-то занимался, слышу, входная дверь скрипнула, я туда посмотрел и от удивления вытаращил глаза. Вдоль хаты идет женщина, одетая в костюм черного цвета, юбка прямая приталенная, такая же кофта в обтяжку, чёрные туфли, на среднем каблучке, красиво, просто прелесть. Я сразу не узнал что это наша мама, а потом подумал, а кто ещё может быть в нашем дворе, конечно, это она! Не теряя ни минуты, побежал за ней, она уже сидела в бедке. Тронула лошадь, а мне сообщила, что она едет в Бурукшун. Вот такая красивая она была в тот день. Прошло уже шестьдесят лет с того времени, а я до сих пор вижу её в этом наряде. Вот такое неизгладимое впечатление произвёл её наряд на мой, тогда детский, разум.