— Когда ты все расскажешь Никки? — приставала она к нему, лелея в душе надежду на то, что он разведется со своей женой и женится на ней.
«Расскажешь Никки!»… Это ж надо такое придумать? Он еще не сошел с ума.
Чего Ричард не понимал, это того, почему женщины придают физической близости такое большое значение. Кимберли, во всяком случае, вела себя так, словно, раз переспав с ней, он все равно что объяснился в любви; второй раз в ее представлениях означал что-то вроде официального предложения стать его женой.
Ну уж дудки!.. «Трахнулись и разбежались»— таков был главный принцип Ричарда, которого он придерживался в отношениях со всеми своими случайными знакомыми, и Кимберли должна была действовать так же.
Как же ему избавиться от этой дурищи, да так, чтобы она не возбудила против него дела по обвинению в сексуальных домогательствах, ведь она была его подчиненной? Дело это было не простое. Кимберли была как раз из тех доморощенных эмансипе, которым ничего не стоит поломать мужчине карьеру. И жизнь заодно…
Теперь-то Ричард понимал, что ему нужно было сделать все, чтобы сохранить их брак с Ларой. Она была красивой, не особенно требовательной, заботливой и — самое главное — по-настоящему славной. Но ему приспичило изменить ей. По правде говоря, он изменял Ларе много раз, изменял с самыми разными женщинами, так что в конце концов он ее потерял.
Потерял по своей собственной глупости и неосторожности.
Ричард до сих пор помнил, какое лицо было у Лары, когда она застукала его в трейлере с хорошенькой гримершей. У нее было просто каменное лицо. «Я требую развода», — только и сказала она, но Ричард сразу понял, что после этого никакого прощения, никакого возврата к прошлому уже не будет.
На Никки он был женат уже почти два года, и за это время ухитрился ни разу ей не изменить. Но их супружеская идиллия продолжалась лишь до тех пор, пока на его горизонте не появилась Кимберли с ее пухленьким задиком и торчащими остренькими сосочками, которые так и просились в рот.
— Мне хотелось бы еще разок побывать у тебя дома, — сказала у него над ухом Кимберли, которая неслышно подошла сзади. — Можно?
Ричард отвернулся от окна, возле которого он стоял, засунув руки глубоко в карманы.
— Это невозможно, — ответил он, с трудом сдерживаясь. Да как она смеет даже спрашивать его об этом? — Никки в городе.
— Когда ты скажешь ей про нас? — требовательно спросила Кимберли.
Можно было подумать, что она действительно имеет право знать. О боже!..
— Не знаю. Скоро, — солгал Ричард. — Я должен выбрать подходящий момент.
Когда Никки подъехала к их дому в Малибу, ей сразу бросилось в глаза, что на стоянке нет темно-синего «Мерседеса» Ричарда. Это было странно: к девяти вечера Ричард обычно всегда возвращался, к тому же Никки знала, что монтаж фильма практически закончен и Ричарду больше не нужно сутками торчать на студии. «Должно быть, — подумала она, — ему надоело ждать ее, и он отправился в какой-нибудь ресторанчик, чтобы перекусить». Никки знала, что ей следовало позвонить домой, но, откровенно говоря, ей было не до Ричарда.
Всю дорогу до Малибу она раздумывала об Айдене и о том, что он ей рассказал. Ей казалось невероятным, что Саммер может вести себя подобным образом. «А почему, собственно, нет? — вдруг подумала Никки. — Ведь Саммер — моя дочь, а в ее возрасте я была столь же предприимчива и очень любила приключения. Собственно, и за Шелдона я вышла так рано только потому, что он сделал мне ребенка».
Определенно, яблочко упало недалеко от яблони.
О боже, что же ей теперь делать?!
Отослать Саммер обратно в Чикаго, вот что! Но сначала она должна поговорить с ней, поговорить серьезно и откровенно, как бы она этого разговора ни боялась. Необходимость в таком разговоре явно назрела.
Саммер должна была встретиться с Тиной в том же самом открытом ресторанчике на Сансет-Плаза, где она познакомилась с Дарлен. Днем они вместе ходили по магазинам Мелроуз-Плейс, и Тина одолжила ей несколько долларов, чтобы Саммер могла купить себе коротенькое и очень сексуальное ярко-красное платье на бретельках, а заодно и сабо на высокой танкетке. После посещения магазина Саммер сразу же вернулась домой, чтобы валяться на пляже и совершенствовать загар.
Кажется, все складывалось удачно. Если бы только Саммер могла знать наверняка, что ей удастся избежать возвращения в Чикаго, к отцу, она чувствовала бы себя совершенно счастливой.
Она как раз собиралась снова уйти, когда вернулся Ричард.
— Куда это ты собралась такая разодетая? — спросил он, но Саммер знала, что он просто доброжелательно интересуется и не собирается ей ничего запрещать.
— На вечеринку, — ответила она, робко одергивая свое новенькое платье, которое едва прикрывало ее зад.
— Я думал, они тебе уже надоели, — заметил Ричард, наливая себе на четыре пальца водки и бросая в стакан пару кубиков замороженного лимонного сока.
— Ах, Рик! — вздохнула Саммер, глядя на него широко раскрытыми голубыми глазами. — Как бы мне хотелось остаться в Лос-Анджелесе навсегда — здесь так здорово! Ты же обещал поговорить с матерью насчет переезда, поговори, а?
— Я попробую, — сказал он, запуская руку в карман и доставая оттуда две пятидесятидолларовые бумажки. — Вот возьми.
Тебе понадобится — на такси.
— Спасибо! — с искренней благодарностью кивнула Саммер, пряча деньги в сумочку.
Боже, как же просто и легко ей было с Ричардом!.. И вовсе не потому, что она поймала его с поличным и он, возможно, чувствовал свою вину. На самом деле Саммер нисколько не осуждала Ричарда за то, что он переспал со своей ассистенткой, пока Никки была в отъезде. Ее уже давно интересовало, что мог найти такой мужчина, как Ричард, в ее полоумной мамаше. Да, Никки была довольно симпатичной, но ведь она была абсолютно сумасшедшей и тупой вдобавок! Как она могла бросить ее с Шелдоном? Неужели она не знала, что ее благоверный — настоящий развратный псих?
Каждый раз, когда Саммер думала об этом эпизоде своей биографии, она почему-то забывала о тех истериках, которые она закатывала, требуя, чтобы ее оставили с папочкой. А ведь было время, когда она уверяла всех и каждого, что с папой ей будет лучше, и даже угрожала убить себя, если ее желание не будет исполнено. Впрочем, не вспоминать об этом было гораздо удобнее, к тому же все это было в далеком прошлом. Таком далеком, что возвращаться к нему все равно не имело смысла: изменить Саммер все равно ничего не могла.
Когда Саммер подкатила на такси к ресторану, Тина уже сидела за столиком. Выглядела она очень довольной.
— Давай, старушка, бросай кости, — сказала она, похлопывая ладонью по пластиковому сиденью стула. — Мне нужно сказать тебе чертову уйму всего.
— Что именно? — осведомилась Саммер, поправляя на носу новенькие темные очки, которые она купила только сегодня.
— Дарлен говорит, что этот пижон-киногерой хочет встретиться с нами обеими, — возбужденно проговорила Тина. — Как ты на это смотришь?
— С обеими? — переспросила Саммер.
— Ну, ты понимаешь… — Тина многозначительно хихикнула. — Это будет настоящее удовольствие, подруга! А представляешь, сколько мы заработаем за вечер?
Саммер не успела ответить; к ним подошел официант, и она по уже укоренившейся привычке смерила его оценивающим взглядом. Это был типичный житель Города Ангелов — длинноволосый, белокурый парень с мускулистым телом серфингиста.
Лос-Анджелес буквально кишел ими — гениальными безработными актерами, режиссерами и прочими, которые только того и ждали, чтобы кто-нибудь открыл их талант. Благодаря им жить в этом городе было так увлекательно и интересно.
Саммер заказала себе молочный коктейль и кусок пиццы — она ничего не ела с самого утра и успела порядком проголодаться. Тина попросила принести ей кофе со льдом.