Мне понадобилось несколько минут, чтобы поблагодарить Кабальеро, сказав, что никакого вечера в Ла-Альдеа-де-Сан-Николас-де-Толентино не надо. Попросив встретить Ящерова и его спутников, будь они не ладны, предупредил Рикардо, что мы с Лерой останемся пусть на соседствующем с Гранд-Канарией, но другом острове!
«Я не могу без неё! Не готов отпустить!» – Приняв решение остаться с девушкой на максимально возможное время, затянул развлечения в парке. – «Ещё одна ночь! Только одна, и я найду в себе силы отпустить Леру…» – уговаривал сам себя, словно подросток, веря идиотскому шёпоту страха, поселившегося внутри.
Едва нас проводили в номер для новобрачных, выбранный Рикардо, как в насмешку, побег Леры спровоцировал во мне давно забытые инстинкты. Хотелось поймать её, увести чуть ли не к самому ядру Земли, чтобы любить Воропаеву до последнего вздоха, до последнего стука сердца, полностью отдаваясь принцессе стритрейсеров чуть ли не в рабство, лишь бы никто нам не мешал!
Ноги сами привели меня к душевой кабинке, запотевшей от горячего пара, исходившего от соблазнительного тела красавицы, толкающей в пропасть, одним только видом надевающей на меня табличку с надписью «Предатель».
Спонтанное посещение ванной обернулось провалом, стоило мне услышать злобное бормотание о скорой свадьбе.
Бешенство, соединившись с решительностью, толкнуло на действие. Сорвав с себя рубашку, быстро избавившись от брюк, вошёл к Воропаевой, испуганно шарахнувшейся к кафельной стене душа, как только девушка услышала моё многообещающее заверение.
Насытиться милой улыбкой, лукавым взглядом, родным абрикосовым ароматом кожи девушки оказалось невозможным за одну ночь!
Стоны Валерии убивали наповал, делая эрекцию каменной, продляя удовольствие соблазнительной принцессы стритрейсеров где только можно. Душ, кровать, пол, ванна, вся в лепестках роз, комод – я не мог остановиться, насыщаясь оргазмами девушки, будто вампир кровью.
Когда Лера заснула, я думал, что задохнусь от горечи понимания: мне не справиться одному! Я не смогу отпустить любимую вредную гонщицу! Разве можно отказаться от той, ради которой сердце бьётся?! От той, которая смотрит с любовью и преданностью?!
«Она сама должна от меня уйти, бросить, отказаться от меня окончательно и бесповоротно, оставить в прошлом… в том прошлом, где Сергей ещё жив…» – Моя клятва лежала тяжёлым камнем на душе, не позволяя вздохнуть полной грудью. Я не мог нарушить своё обещание, стереть его из памяти или забыть.
Воропаев был для меня не просто другом. Он был братом! Эти узы трудно объяснить непонимающему… что-то вроде рассказать слепому о цвете травы… ты либо понимаешь, что такое клятва, что такое её нерушимость – или нет, другого не дано.
Как бы я ни любил Леру, но нарушение клятвы стало бы для меня кошмарным поступком… как, впрочем, становится каждое прикосновение к девушке, запрещённое погибшим гонщиком.
Сейчас я мучаюсь сам, а отступив от слова, мы с Лерой мучились бы оба.
Семейная жизнь превратилась бы в ад, разъедающий меня изнутри мысленным укором. Воропаева не понимала бы, что происходит, злясь и психуя.
Неожиданное сообщение, угроза от белобрысой стервы, стало для меня, в некотором роде, выходом.
«Паршивец! Думаешь, мы не доберёмся до вашего отеля, испугавшись океана?! Да я из Питера прилетела! А Майкл вообще из Лос-Анджелеса!!! Допросить твоего друга, добродушного пухляка, не составило труда, так что, надеюсь, у тебя хватит ума расставить все точки над «Ё», когда завтра я зайду в дверцы твоего логова, в компании НОРМАЛЬНОГО ЗНАЮЩЕГО ЧЕГО ОН ХОЧЕТ ОТ ЛЮБИМОЙ ДЕВУШКИ Майкла!!!»
Девять слов, бьющие в виски нервным эхом, составленные так, чтобы Лера окончательно отказалась от меня, сорвались из пересохшего от обречённости рта, едва симпатичный молодой янки протянул мне руку, поздравив мою любимую тёмно-русую красавицу с днём рождения.
– Виктор Зарецкий – брат Валерии… Приятно познакомиться с будущим мужем сестрёнки!
Пожимать руку американцу, который вдруг посчитал себя достойным быть с моей принцессой, было до одури тяжело. Раздражение, плескавшееся внутри неприятной липкой субстанцией, разъедало душу.
– Валерун, а покажи-ка свою комнатку, мне не помешает припудрить носик. Терпеть ненавижу судоходный транспорт!
Белобрысая стерва испепеляла меня взглядом, а я не мог шевельнуться, видя в чёрных глазах Руслана отражение сотрясающейся от беззвучных рыданий девушки, стоящей позади меня.