У меня было совершенно не то настроение, чтобы вмешиваться в диспут Бельчонка с Антоном, да и просто прислушиваться к нему. По типу Русика и Таши, мы с Зарецким не сводили глаз с Киры и Майкла, изредка бросая друг на друга взгляды, переполненные не любовью и нежностью, как взгляды жениха и невесты, а сожалением и разочарованием.
Ящеров был в бешенстве.
Я не знала, о чём парни разговаривали, уединившись, как только Кира, наконец, накаталась на детской площадке отеля, отпуская Зарецкого, но недовольство на лицах друзей сменилось странной лютостью, я бы даже сказала непримиримостью, что не могло меня не насторожить. Даже внезапно полюбившаяся Виктору «возня с ребёнком», как любил выражаться о заботе о детях сам стритрейсер, не могла меня отвлечь от упрямых хмурых переглядываний Рыча и Ящера, в которых последний чуть ли не небесную кару обещал другу.
Казалось, ещё немного, и мужчины взорвутся от эмоций, переполнявших их без того взрывные натуры!
«Может, Зарецкий сказал что-то важное Ящеру? Вот бы Русик рассказал мне! А если…»
Мы практически прибыли к одному из причалов порта Гуанартеме, когда любопытство вытеснило и обиду, и общее недовольство Зарецким, которого хотелось придушить собственными руками, заполняя собой до основания.
Простое хамство и нехарактерную бывшему опекуну жестокость я категорически точно отказывалась признавать, как мотив отказаться от меня после ночи любви и долгожданного признания в своих чувствах!
– Лера, – улыбнулся Майкл, осторожно беря меня за руку, – может, вернёмся в Лос-Анджелес? Там ты никогда не была такой грустной…
«Кто тебя просит делать такие громкие выводы и наблюдения?!» – так и хотелось мне огрызнуться, но спокойный добродушный молодой мужчина ничем не заслужил то раздражение, которое бушевало в крови, поэтому я постаралась как можно искреннее улыбнуться, отрицательно покачав головой.
– Пока не могу, Майкл. У моих друзей свадьба. Я не хочу пропустить такое долгожданное событие! Да и встречу нового года никто не отменял. Боюсь, я настолько привыкла к Кирюхе, прячущейся под ёлкой в новогоднюю ночь, что смогу вернуться в Голливуд только в середине января, проведя новогодние каникулы в кругу моей семьи, членом которой стал каждый из сидящих здесь друзей.
Настроение компании стало ещё траурнее, погружая всех пассажиров яхты в тишину. Даже Макаров заткнулся, наконец, отстав от Бельчонка, что в некотором роде изумило.
«Что не так? Я что-то не знаю?!»
Белоснежная красавица Рикардо пришвартовалась к частной стоянке для яхт, которую испанцы ласково называли «марина», и мы, опять в некоем унынии, расселись по машинам, направляясь на виллу Рыча, решив, ради Киры, побыть на острове Гранд-Канария до завтрашнего вечера, хотя бы немного дав насладиться ребёнку теплым южным солнцем, перед тем, как вернуться в холодный климат зимнего края.
Только приближение скорого вечера радовало безмерно, так как дальше играть роль довольной жизнью девушки у меня уже не было сил. Хотелось забиться в тёмный уголок, чтобы никто не видел меня и не слышал, завывая, как тот одинокий волк, на луну, потеряв свою пару.
«Сволочь!» – стиснув зубы, отвернулась от гостеприимного хозяина, показывающего ребятам комнаты на эту ночь, как специально оставляющего меня напоследок.
Догадываясь, что Зарецкий собирается «поговорить», переплела наши с Майклом пальцы, кивнув головой в сторону комнаты, где у Виктора и меня однозначно был секс, так как мой организм меня никогда ещё не подводил в подобных тому наблюдениях:
– Где находится моя комната – я помню. Ты не против, мы с Майклом разместимся там?
– Против! – Зарецкий стиснул челюсти, а его взгляд лихорадочно заметался по широкому коридору, где замерли ребята, застывшие, как статуи, будто таким образом тот способен помочь своему обладателю найти достаточно веский аргумент его столь категоричного отказа.
– Поясни?
Толкать стритрейсера в пропасть, уже становилось моим хобби!
– Не обязан! – Безразлично пожал плечами зеленоглазый баран, скривившись, точно ему в глотку кто дольки лимона натолкал. – Я – владелец виллы, и ты, как моя сестра, будешь придерживаться принятых в ней правил.
– Это что за правила такие?! – Желание двинуть Виктора чем-нибудь неподъёмным становилось всё сильнее. – Уж не про нравственность Вы мне тут решили провести лекцию?!