Зло смотрю на него.
— Для тебя она — Анастасия Михайловна. Ты забыл?
Он усмехается.
— Она ведь ничего ещё окончательно не решила, Рустам. Так? Судьба акций ещё не решена.
— Я уже все решил, Артур. И тебе лучше забыть и о ней, и об акциях.
— Ты что ли ещё и женишься? — ехидно спрашивает Артур.
— Не твое дело, — откровенно грубо отвечаю я. — Но, если надо будет ради компании, то женюсь.
— Так акциями дорожишь, Рустам? Готов даже принципами пожертвовать? Женишься на ней ради компании? Ради памяти друга?
— Да, Артур. Женюсь. И поэтому тебе лучше забыть об Анастасии Михайловне. Навсегда забыть.
— Ну, посмотрим ещё, Рустам. Посмотрим. Ладно, Рустам, проехали. Меня просили передать, к тебе там пришли.
— Кто еще? Ночью? Я домой.
— Ну там, в коридоре, ждут тебя.
Отхожу от Артура и прощаюсь с остальными участниками переговоров.
Кого там еще притащило?
Выхожу в коридор. Никого. Придурок Артур.
Иду к лифту и тут из-за угла выходит… Лика? Что она тут делает?
— Здравствуй, Рустамчик, — она сразу же начинает жеманно мяукать. Кладет руки мне на плечи и прижимается своей большой грудью.
Удивительно, что когда-то мне нравилась вот эта грудь. Но теперь, после Насти, я и смотреть на нее не хочу, не то что трогать.
— Ты чего здесь? — спрашиваю недовольно, убирая ее руки со своих плеч.
— Соскучилась, Рустамчик, — выгибается она. — Ты пропал. Не звонишь. Не приезжаешь. А я скучаю.
Надувает губы.
— Мне некогда, Лика. Я домой.
— Только не говори, что стал однолюбом? Ну, Рустам? Нет. Я разочарована, — усмехается она.
Отодвигаю ее от себя, но она опять встает передо мной.
— Может еще и женишься? — спрашивает ехидно.
— Не твое, Лика, дело, — говорю четко каждое слово.
— Вот это да, — присвистывает она. — Очень жаль, Рустамчик.
Проводит ногтем по лацкану пиджака.
— Ну что ж поделать, — наигранно тяжело вздыхает. — Давай тебя хоть порадую напоследок? Такой мини-мальчишник.
Опускается передо мной на колени и хватается за ремень на брюках.
Молча наблюдаю за ней. Она ведет замок на ширинке вниз и облизывает губы.
Глава 77. Настя
Я очень волнуюсь сегодня. Рустам сказал, что заедет к нам вечером и мы поговорим с Марией Эдуардовной.
И сейчас, сидя с ней за столом за завтраком, я чувствую себя некомфортно. Так, как будто я обманываю ее. У меня даже возникают мысли прямо сейчас все рассказать ей. Но я останавливаю себя. Рустам ведь сказал, что мы должны сделать это вместе.
Да и мне не будет так страшно рядом с ним.
Неужели скоро мы опять будем вместе? Я так этого жду. Он и правда стал другим. Нет, конечно, это все тот же Рустам. Своевольный, беспощадный, терпящий только свою точку зрения.
Но ещё я вижу в его глазах что-то такое, что заставляет меня верить ему. Поддаваться ему. И отдаваться.
А когда после очередного секса, он нежно гладит меня и шепчет на ухо порой неприличные вещи, мне кажется, я готова лужицей растечься перед ним.
Может, это и есть любовь? Я никогда раньше ни к кому так не относилась. Но я чувствую, что не смогу без него.
Но мы ни разу не говорили друг другу слова любви. Как будто оба боялись этого.
Говорят, что о любви можно не говорить, ее нужно чувствовать.
Наверное, это правда. И я чувствую. Но ещё мне хочется сказать ему об этом. Сказать и не ждать ответа. Просто дать ему знать. Поделиться своим счастьем.
Почти весь день я провожу в университете. Рустам ещё с утра позвонил и сказал, что приедет поздно. Какие-то важные переговоры. Но он обязательно приедет. И надеется увидеть меня уже с собранными вещами.
— И лучше хотя бы пару часиков поспи, Настя, — вкрадчиво добавляет он в конце. — Потому что у меня тебе это вряд ли удастся.
И я инстинктивно свожу ноги и чувствую приятную негу внизу живота.
Наконец, лекции закончились и я выбегаю из здания. Хочу быстрее попасть домой. Не все вещи ещё сложены. А я не хочу заставлять Рустама ждать. Он ведь может и наказать за это. Улыбаюсь сама себе.
— Настя! — окликает меня знакомый голос.
Оборачиваюсь. Артур. Что он тут делает? Что ему надо?
Стою на месте и он сам подходит ко мне.
— Здравствуй, Настя, — говорит мягко. — Как поживаешь?
— Что тебе надо, Артур? Мне некогда.
— Понимаю-понимаю, — быстро соглашается он. — Я не отниму у тебя много времени. Но я должен тебе кое-что сказать и показать. Только из уважения к памяти твоего отца.
Он очень серьёзен. И я начинаю бояться. Потому что что-то темное, пугающее и неизвестное начинает заполнять мои мысли.