Сцепливаю пальцы в кулаки, сжимая их за спиной, и машинально вонзаюсь ногтями в нежную кожу ладоней. Боль отрезвляет меня, позволяя начать дышать спокойнее.
Я просто обязана дать отпор этому зазвездившемуся пловцу! Я же настоящий журналист! А они не пасуют перед препятствиями.
Растягиваю губы в дерзкой хищной улыбке, обдувая лицо мужчины мятным дыханием с нотками ванили и корицы.
– Ну, это мы ещё посмотрим… Я всё равно вас достану…
Глава 18
Ванечка
*****
– Ну-ну…
Я смотрю на эти огромные плечи, обтянутые спортивной курткой. На серые спортивные штаны, обтягивающие мускулистые ноги и понимаю, что этот мужчина даже в такой простой одежде кажется шикарным и влиятельным. Властным. Уверенным. Превосходящим меня на целую голову по статусу.
А его недвусмысленный язвительный взгляд выбил у меня всю почву из-под ног, заставив замолчать. Зарыть голову в песок.
– О, Павлуша приехал. Здравствуй, дорогой.
Нина Петровна, всплёскивая сухонькими ручками, выпорхнула из ванной. Тепло приобняла мужчину, стоящего напротив меня и нежно потёрлась щекой о его мускулистую, вздымающуюся под спортивной курткой, грудь.
– А мы тут с девочками пирожки пекли. Мои фирменные.
– С девочками?
Романовский грозно покосился на меня, прожигая уверенным взглядом. Я закусила нижнюю губу, машинально став накручивать рыжий волос на указательный палец.
– Да, дорогой. Познакомься, пожалуйста, это – Сашенька, моя школьная подруга.
Женщина обернулась назад, встретившись со мной взглядом и слегка порозовела от смущения, не найдя в прихожей тёти Шуры. Её морщинистая лапка недвусмысленно указала в мою сторону, и я хрипло закашлялась.
– Школьная подруга? Ба, она, небось, вгрохала в себя кучу денег на омолаживающие процедуры, потому что больше тридцати ей никак не дать. Ты уж поинтересуйся у неё, в каком салоне ей так изумительно подтянули кожу, отправлю тебя туда же.
– Ох, проказник!
Нина Петровна шутливо погрозила пальцем своему великовозрастному внучку, и нежно погладила его по руке. Жар моментально прилип к моим вискам, прокатившись волной по телу, и я поняла, что этот зазвездившийся спортсмен говорил только что обо мне!
Издевался, прекрасно понимая, что я не могу быть школьной подругой его бабушки. Ткнул в меня возрастом, заявив, что больше тридцати лет мне не дать!
Да мне всего двадцать два!
Ну, наглец!
– О, Нинуш, уже уходишь? Может, хоть чаю попьём все вместе, с пирожками?
Тётя Шура выпорхнула в прихожую, держа в руках блюдо с остывающими пирожками. От них исходил приятный аромат свежей выпечки и у меня моментально открылось слюноотделение, как у собаки Павлова.
Это и немудрено – часы показывают седьмой час вечера, а у меня до сих пор в желудке переваривается крохотный кусочек яичницы, наспех поджаренный с утра мамулей. И, хоть чай с пирожками мне пришёлся бы сейчас как нельзя кстати, перспектива оказаться за одним столом с этим напыщенным болваном, угнетала, не позволяя нормально дышать.
– Сашенька, не могу, дорогая. Павлуша же спортсмен, ему режим нужен. А на моих пирожках, как он сам говорит, он растёт как на дрожжах. Так что поедем мы.
– Ох, да знаю я. Всегда смотрю соревнования по плаванию с участием твоего внука, Ниночка. Вон, какой красавец вымахал на твоих пирожках!
Тётя Шура указала рукой на Романовского, и тот шумно втянул носом воздух. Закашлялся, слегка порозовев то ли от удовольствия, то ли от смущения. Потупил глаза в пол.
Стало понятно, что он не так много получал комплиментов в свой адрес, и сейчас ему было неуютно находиться тут, в окружении эмоциональных женщин.
– Что верно, то верно, Сашенька. Правда, в последнее время Павлуша питался не моими фирменными пирожками, а всякой гадостью заморской. Он же только недавно из Америки вернулся.
В тоне женщины прозвучали обидные нотки, а её блеклые зелёные глаза полыхнули огнём. Павел Александрович, кажется, тоже уловил этот обидный отголосок в интонации бабушки и машинально обвил её талию своей мощной рукой.
– Ба, ну я же вернулся. Давай забудем. Теперь я клятвенно обещаю – буду есть только твои пирожки!
– Ага, пока опять какая-нибудь прохиндейка тебя пальчиком не поманит!
– И с Америкой и с прохиндейками покончено, я тебе обещаю.
Мужчина склонился над своей бабушкой, положив руки ей на плечи, и его миролюбивый тон заставил всю мою душу содрогнуться. Огненный шар прокатился по телу, вызывая внутри сладкое чувство удовлетворения, и я машинально скрестила руки на груди, как бы защищаясь от этого потока энергии.