– Не нужно. Некогда. У нас не так много времени как ты думаешь. Выдвигаемся.
Сказала – как отрезала.
Заметила, как при последней фразе побелело лицо мамочки. Судорожно вздохнула.
Пожилая женщина схватила с тумбочки папку с медицинской картой Алика. Обожгла железным взглядом санитаров, крепко сцепив зубы. Щёлкнула тонкими пальцами перед моим лицом.
Что-то в этом жесте заставило меня напрячься. Зацепиться взглядом. Но я так и не смогла понять, в чём дело.
Ладно, в конце концов, сейчас важно спасти брата. А остальное потерпит.
Глава 25
Ванечка
*****
– Можете ехать домой.
Нина Петровна скользнула по мне уставшим взглядом. Мягко опустила руку на плечо, обдав её приятным теплом, и чуть сжала, причиняя дискомфорт.
– Как он?
– Пока ещё рано что-то говорить, Ванесса. Но будь уверена – твой брат сейчас в надёжных руках. Мне нужно провести всё обследование заново и только тогда я смогу точно сказать, в чём тут дело.
– А Мазурин? Он же врач Алика. Вы же тут не работаете…
Пожилая женщина вздрогнула, подавившись сухим лающим кашлем, но тут же взяла себя в руки. Вперила в меня свой туманный взгляд непокорных блекло-серых глаз и ядовито хмыкнула.
– Эдуард Владимирович? Он не посмеет мне помешать, будь уверена. А будет выступать, мигом накатаю письмо в прокуратуру за халатность. Меня тут каждая собака знает.
Халатность.
Внутри моментально что-то потухло, трепеща словно бабочка, но твёрдый голос женщины вытащил меня из состояния анабиоза.
– Поезжай домой. И маму забери. Здесь вам нечего делать. Я и сама сейчас домой поеду – лаборатория только завтра с утра откроется, тогда и начнём обследование.
– Спасибо вам.
Пробормотала, окатывая Нину Петровну горящим взглядом, полным благодарности. Как мне повезло, что на свете ещё есть добрые и отзывчивые люди, способные бескорыстно помочь близкому, не топя его.
Не то, что её внучок…
*****
Дома я уложила маму в постель и, прикрыв е одеялом, задёрнула окно плотной шторой. Ещё в больнице Нина Петровна вколола ей успокоительное и сейчас, после пережитого сумбурного утра, когда её сын оказался на грани жизни и смерти, мама, наконец, уснула, окончательно выдохшись…
Щёлкнула выключателем, погружая единственную комнату во мрак, и на цыпочках вышла в прихожую. Прислонилась спиной к косяку, дав, наконец, волю слезам.
Я всегда старалась быть сильной. Стать опорой для моей слабохарактерной мамочки. Стать настоящей старшей сестрой Алику, когда он родился. Наверное, я повзрослела слишком быстро, погрязнув в бытовых проблемах нашей семьи. Настолько глубоко увязнув, что мыслей о себе практически не осталось…
И мне нужно как-то из этого выбираться.
Брат в надёжных руках. Под руководством Нины Петровны я уверена, он быстро пойдёт на поправку. А мне нужно в ближайшие пару недель найти деньги на оплату лекарств и сдать то злосчастное интервью Мельникову, которое я пообещала взять у Романовского.
Осталось только его достать…
Быстро провела подушечками пальцев по ненакрашенным ресницам, смахивая прозрачные слёзы, и крепко сжала губы.
Так, Ваня, не реветь. Ты же сильная. Ты со всем справишься.
До Нового Года чуть больше месяца. Всё обязательно получится, стоит только сцепить зубы и сжать руки в кулаки.
А с Нового Года начнётся новая жизнь. Нужно будет окончить институт, закрепиться в издательстве на правах журналиста и заняться личной жизнью.
Сколько я уже не ходила на свидания? По меньшей мере, год. Значит, нужно навёрстывать.
Прошла в санузел, устроившись на бортике в ванной, и тут же заметила пару красивых колец с огромными камнями, сиротливо лежащих на раковине. Осторожно взяла их в руки, приблизив к лицу.
Прохладный металл опалил кожу, буквально въедаясь под неё, а камни в моей ладони призывно заблестели, переливаясь всеми цветами радуги. В грудь словно вставили раскалённый прут, и стало так тяжело дышать. Кажется, от этих камней исходила какая-то тяжёлая, гнетущая и властная энергетика.
Такая, какая исходила от Нины Петровны.
Пазл с воспоминанием из сегодняшнего утра тотчас собрался из мелких деталей, представ передо мной яркой картинкой. Вот кардиохирург выходит из нашей ванной и всплёскивает мокрыми руками. Мелкие брызги попадают на мою кожу, охлаждая её, и я цепенею при взгляде на эти влажные длинные пальцы. Взор цепляется за них, подсказывая что-то разуму, но я благополучно об этом забываю, будучи полностью погружённой в тяжёлые мысли.