Как итог, я полночи кручусь, а как засыпаю, не помню. Проваливаюсь в забытье. А утро встречаю с трезвоном будильника, напоминающего, что я все еще не сгорела со стыда и мои проблемы все еще не решены. Увы, но пора вставать.
Я еле разлепляю глаза и еще минут десять бездумно пялюсь в потолок. Чувствую себя разбитой. Силы будто покинули…
Собираюсь быстро. На улице все еще метет, хотя весна по календарю началась, но зима не сильно торопится отступать. Кутаюсь в любимый пуховик, натягиваю шапку на голову и, сунув ноги в теплые ботинки, подхватываю сумку и тороплюсь покинуть общагу.
В холле универа встречаемся с Ютой. Увидеть подругу и не ляпнуть лишнего оказалось не просто. В голове ясно звучит голос ее отца, что она ничего не должна знать. Понятное дело, что я не соглашусь на его предложение, но вот так и свербит ей сказать, до чего додумался ее папа, и как порой боком выходит ее “помощь”.
– У тебя все хорошо? – в глаза заглядывает девушка.
– Ну, – пожимаю плечами, – не считая проблемы с оплатой учебы, все шикарно.
– Это да, засада жуткая. Я вчера отцу рассказала. В общем, думаю, он не откажется, если я попрошу для тебя денег.
– Ага, только попробуй, – рычу, ну вот же зараза… – Я никогда не возьму в долг таких денег! Исключено. Все, прошу тебя, не лезь в это.
– Я всего лишь хочу помочь! – фыркает Юта.
– Знаю, – сдуваюсь. – Но не надо.
Что я еще могу сказать?
Между парами я сижу в интернете. Просматриваю вакансии соискателей в поисках хоть чего-нибудь стоящего с нормальной оплатой, чтобы успеть накопить приличную сумму к началу нового года. К концу второй перемены понимаю, что Таманский был прав. Быстро заработать большую сумму денег чистым и честным путем почти нереально.
Но ведь должно же быть хоть что-то!
На одном из перерывов мы с Ютой решаем сходить в столовую.
– Шелковникова, – окликает женский голос.
Мы с Ютой останавливаемся, обернувшись. Секретутка ректора своей неотразимой персоной чешет к нам на своей пятнадцатисантиметровой шпильке.
– Ты, Таманская, можешь идти, – гаркает Марина.
– Иди, я тебя найду, – киваю подруге.
– А ты, – хмыкает, – держи, – открывает папку, что держит в руке, и достает бумажку.
– Что это? – спрашиваю, хотя уже начинаю понимать.
– Квитанция за это полугодие.
– Но подождите… – бледнею, – я думала, этот год у меня попал под бюджет...
Женщина улыбается, не испытывая ни капли сочувствия:
– Первое полугодие – да. Второе – увы. Мне вот интересно, что же ты такого сделала, что потеряла нагретое местечко, Шелковникова?
– Ничего я не делала, – бурчу, внутренне подбираясь. – И учеба у меня идет хорошо.
– Ну конечно, – усмехается снисходительно. – В общем, это не мое дело. Забирай, – сует мне в руки квитанцию. – Если в ближайшую неделю не поступит оплата, то ты рискуешь быть отчисленной, – договаривает и, развернувшись, шагает прочь. Оставляя меня так и стоять растерянно посреди коридора. Потеряно таращиться на цифры в квитанции и гадать, за что мне это все? Почему я? У судьбы что, нет другой “груши для битья”?
Глава 4.1
В столовой нахожу подругу. Юта, завидев меня, машет рукой. Я направляюсь к ней.
– Я взяла тебе кофе и булочки на выбор, – тут же подвигает ближе тарелку.
– Спасибо, – благодарю и обхватываю руками картонный стаканчик. В голове каша.
– Ну, – привлекает к себе внимание подруга.
– Что? – поднимаю на нее взгляд.
– Что эта дамочка от тебя хотела?
Становится неудобно от того, что придется врать. Но и правды сказать я не могу. По крайней мере, пока сама не пойму, что делать дальше.
– Да ничего особенного.
– Точно?
– Совершенно, – вздыхаю и хватаю булку с тарелки, надкусываю – пресная. Хотя, полагаю, в моем состоянии даже горсть соли сейчас будет безвкусной.
– По тебе не скажешь…