Правда, что ли? Будем играть в вежливость?
Дуюсь и пишу:
Аля: “Я верну его вам с водителем. Мне не нужны такие дорогие подарки. Мне ничего от вас не нужно сверх оговоренного”.
Ю.Т.: “Не обольщайся. Это не подарок, а необходимое средство связи. Ты должна быть доступна для меня “двадцать четыре на семь”. Исключительно шкурный интерес”.
Морщусь.
Сам ты… шкура, индюк!
Зло скалясь, набираю:
Аля: “Учтите, почку за него не отдам!”
Ю.Т.: “Ты мне за него уже отдала вчера кое-что другое”.
Меня бросает в жар. Щеки загораются от смущения. Только тупая бы не поняла намека на девственность. Значит ли это, что Юрий сожалеет о том, как вчера все это вышло или…
Да нет, сомневаюсь. Какая ему разница? Серьезно.
Я долго пытаюсь собраться с мыслями и ответить что-то остроумное или колкое, но так ничего и не придумываю. Зато от Таманского прилетает:
Ю.Т.: “Перестань упрямиться и не доводи до инфаркта Германа. Он просил передать, что у тебя осталось пять минут. Собирайся и выходи. Он поможет тебе расположиться на новом месте и введет в курс дела. Я заеду вечером”.
Судя по тону, ставит жирную точку в разговоре Таманский.
Я снова и снова перечитываю его лаконичные приказы, каждый раз запинаясь на “я заеду вечером”. Просто сердечко на этой фразе начинает нездорово частить от волнения. В горле пересыхает, а тело охватывает легкий мандраж. Я с удивлением понимаю: чего-чего, а ужаса от обещанного появления мужчины точно не испытываю. Неловкость, смущение, стеснение, дискомфорт, волнение, возможно, даже чуть-чуть… возбужденное-предвкушение? Да. Но не страх.
Глава 9
Я максимально быстро скидываю свои вещи. Пижама, платье единственное на выход, пара брюк, блузок, рубашек и нижнее белье. Беру с собой кое-что из обуви да прочее по мелочи. Все прекрасно умещается в чемодане. Стою, оглядывая комнату и кухоньку. Взгляд падает на любимую розовую чашку с котиком. Не раздумывая, сгребаю и ее.
Кажется, готова.
Покидаю комнату с непонятным ощущением на душе. Грустно и волнительно одновременно. Спускаюсь на первый этаж. В фойе.
– Ну и куда это ты намылилась, Алька? – прилетает мне в спину, когда я уже прохожу турникет и хватаюсь одной ручкой за входную дверь.
Оборачиваюсь. Комендантша. Куда же без нее?
– Не волнуйтесь, я по-прежнему буду оплачивать комнату, – отвечаю первое, что приходит в голову.
– А я думала, ты богатея нашла и наконец заживешь, – говорит, а сама в окно поглядывает.
Хочется провалиться сквозь землю.
– Подработку нашла, – натягиваю улыбку и сбегаю, пока градом не посыпались новые “неудобные” вопросы.
Стоит только показаться на крыльце, как ко мне направляется Герман:
– Это все твои вещи?
Я пожимаю плечами, мол, чем богата. Мужчина кивает и без лишних слов подхватывает мой чемодан. Прячет его в багажник внедорожника, а потом услужливо открывает передо мной дверь авто, в салон которого я ныряю без промедления и не оборачиваясь.
Дождавшись, когда я устроюсь, Герман садится за руль.
– Все хорошо? – спрашивает, когда я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида.
– Да, – киваю, – наверное, – добавляю тише, когда машина мягко трогается с места.
Подъехав к уже знакомому дому, я чувствую неловкость рядом с Германом. Она просто зашкаливает! Щеки перманентно горят, а ладони потеют от нервозности. Даже боюсь представить, что он думает обо мне! Кто я в его глазах? Шлюха? Он ведь прекрасно понимает, зачем я Таманскому. Просто так за “спасибо” и красивые глаза молоденьких девочек в дорогих квартирах не селят…
А, впрочем, мне все равно. Это моя жизнь, и она никого не касается. К счастью.
Мужчина достает мой чемодан и, заблокировав машину, направляется к подъезду. Я за ним. Мы попадаем в квартиру, дверь которой отпирает водитель Таманского. Он же и вкатывает мой чемоданчик, сначала пропустив меня вперед.