– Абсолютно, – хмурит аккуратные брови. Очень похожа на отца, и это понимание колет внутри иголкой. – Ну, так что?
– Извини, – отказываюсь. – Давай в другой раз. Мне еще готовиться к предстоящему зачету.
– Ладно, – хмыкает. – В другой, так в другой.
Как только заканчивается последняя пара, я быстренько собираюсь и, не дожидаясь Юту, тороплюсь на улицу. Снова на часы. Прикидываю, что если сейчас встряну в пробку, то опоздаю. Поэтому заказываю такси, отойдя от института подальше. Не хватало еще, чтобы меня увидели.
Чертов Таманский.
В квартиру вхожу за час до приезда мужчины. Скидываю ботинки, пуховик на вешалку. Рюкзак на пол. Тороплюсь в душ. Это уже привычный ритуал. Успела начитаться разного в интернете. Прекрасно понимаю, что от меня зависит удовольствие мужчины. И если ему перестанет нравиться секс со мной, то он перестанет мне платить. А мне нужны деньги. Я слишком далеко зашла, чтобы отступать сейчас. И уж лучше с Таманским, честно говоря, чем с такими, как Царев. Вопреки всему я все же чувствую какую-то, хоть и иллюзорную, защиту, находясь в содержанках Юрия. Ужасное слово, но… как есть. Юлить нечего.
Под упругими струями горячей воды тело расслабляется. Тру мочалкой кожу. Мою голову. После душа обтираю тело полотенцем, а затем наношу масло. Запах сумасшедший, а смешиваясь с запахом кожи, становится лучше дорогих духов.
Я нашла его случайно на одном из сайтов с бельем, когда занималась “принудительным шопингом”. С момента начала наших “отношений” Таманский заставил меня конкретно пересмотреть свой гардероб. Особенно то, что касается домашних вещей и белья. У мужчины на красивом белье явно какой-то серьезный “пунктик”.
Подсушив волосы и расправив их по плечам, выхожу в спальню совершенно голая. Добегаю до шкафа и достаю ночную сорочку: полупрозрачную, на тонких бретельках с кружевом. Выгляжу самой настоящей проституткой. Зажмуриваюсь, вздыхая. Знобит немного. Обхватываю себя за плечи. Это предвкушение разгорается внутри. Прокатываясь от самой макушки и до последнего мизинчика.
Может, в этот раз удастся расслабиться и получить удовольствие? Мне хочется узнать, что это такое. Я, правда, пробовала ласкать себя пальцами там, но… глупость какая. Ничего не вышло, а я лишь еще больше расстроилась. И этому есть определение, что неудивительно. Похоже, я – фригидная. Интернет умеет приободрить.
Мои размышления прерывает звонок в дверь. Внутренне злюсь от того, что у Юрия есть ключ, но он все равно звонит в дверь. Всегда. Будто хочет, чтобы я бежала его встречать. И я бегу. А что еще остается?
Открываю дверь.
Юра входит.
До сих пор не могу привыкнуть к тому, что мы на “ты”...
Таманский тут же цепко оглядывая меня темным взглядом. Голодным. Я вижу, как дергается его кадык. Вижу, как загораются его глаза. Ему нравится то, что он видит. Хочется победно улыбнуться, но сдерживаюсь.
Закусываю губу, наблюдая, как он раздевается. Сейчас пойдет в душ, а потом снова меня трахнет. Ничего особенного. Не фантазируй, Аленький.
– Молчишь? – вдруг выдает.
– А надо что-то сказать? – не понимаю.
Мы не разговариваем. Обычно. Так, пара слов, секс и пока-пока.
– Что у тебя все хорошо, – говорит чуть охрипшим голосом, – например.
– У меня все хорошо, – отвечаю ровно, а у самой сердце в районе горла трепыхается.
Он подходит вплотную. Возвышается надо мной, смотрит в глаза. Мои колени готовы подогнуться. Но я держусь, отвечаю решительным взглядом. Юра же смотрит мне на губы. Впервые за все время акцентируя на них свое внимание. Они полыхают.
Юра не целует. Никогда. За все то время, что он пользуется моим телом, ни разу не поцеловал. А мне интересно, очень, как такой мужчина целуется? Я даже иногда представляю, когда пытаюсь уснуть… Пытаюсь понять, почему он этого не делает. Но ответа не нахожу. Даже умный интернет ничего толкового сказать не может.
В своей жизни я целовалась лишь раз, и мне не понравилось. Это было мерзко и топорно. Однако я уверена, что с опытным мужчиной, таким, как Таманский, это действие может доставить удовольствие покруче, чем секс. Ну… мне хочется в это верить. Хоть от чего-то же я должна получать удовольствие, правда?
– М… а у тебя? – спрашиваю, когда молчание затягивается.