Выбрать главу

– Прекрасно, – бросает мужчина поспешно, слегка тряхнув головой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ты в душ?

– Да, в душ, – кивает и обходит меня. – Пять минут.

– Мхм…

Я плетусь в комнату, когда слышу, как закрывается дверь в ванной. Сажусь на край постели и жду. У самой снова шкалит пульс. Я уже не боюсь того, что происходит между нами. Просто… близость этого мужчины мне не безразлична. У меня не получается быть механической куклой. Почему? Сама еще плохо понимаю.

Глава 13.1

Таманский выходит из душа. Как всегда, в полотенце, низко повязанном на бедрах. Капельки воды, стекающие по его смуглой коже, гипнотизируют, не давая оторвать взгляд. Я засматриваюсь на его тело. С тихим восхищением, как истинный визуал и ценитель прекрасного. Убеждаю себя, что любуюсь мужчиной исключительно как художница. Однако…

Юра очень хорошо выглядит для своих лет. Моим одногруппникам-художникам такой рельеф и не снился, если честно. Понятия не имею, когда Таманский успевает посещать тренажерный зал, но очевидно, что делает он это регулярно. А еще не понаслышке знаю, что Ютин отец в молодости профессионально занимался борьбой. Оттуда и остался небольшой шрам на брови.

Уф…

Мужчина надвигается на меня. Я отползаю дальше по кровати. Полотенце сползает с его бедер. Он снова готов. Член, увитый венами, стоит, как стрелка компаса, направленная на меня. Крепкий. Даже в какой-то степени красивый. От этих мыслей щеки загораются, а кровь в венах начинает медленно закипать.

– Иди ко мне, малыш, – говорит охрипшим голосом, хватая меня за щиколотки, подтягивая к себе.

Сорочка задирается до талии, оголяя меня. Вопреки своим страхам, я снова предвкушаю. И в тоже время переживаю. В моей голове кисель.

Юра задирает сорочку до груди. Ведет носом по животу. От лобка, выше. Будто нюхает. По коже разбегаются мурашки размером со слонов. Потом достигает груди и обхватывает губами сосок, посасывая. Перекатывает языком чувствительную горошину. Я выдыхаю и прикусываю губу. Запрокидываю голову назад, зажмурившись от приятных ощущений. Юра повторяет движения губ со вторым полушарием груди. Его ладони гладят мои бедра. Пальцы проходят по внутренней стороне и наконец-то касаются там…

Проверяет. Я тихонько стону. Уже мокрая и готова его принять. Вот только расслабиться все равно не получается. Хоть мне и приятны его касания, но каждая мышца натягивается, словно тетива. До боли. До немоты.

Я жду. Просто жду, когда он наиграется и все снова пойдет “по накатанной”. Быстро, максимально близко и тесно.

Слышу шелест фольги. Жмурюсь. Дышу поверхностно и часто. Не смотрю, как Таманский раскатывает латекс по члену и накрывает мое тело своим, мощным и горячим. Разводит мои ноги сильнее и входит. Одним толчком и до конца, вырывая из меня новый тихий стон. Начинает двигаться во мне глубокими, сильными толчками.

Влажные шлепки разносятся по комнате. Я стону в такт его движениям. Хочу кончить, очень. Где-то на задворках сознания маячит то самое наслаждение, но оно не доходит до финальной точки. Нет, я снова со стоном разочарования чувствую, как Таманский кончает, пульсируя внутри меня.

Нет, он не быстрый. Не скорострел, как описывают в статьях. Любая другая получила бы удовольствие, может, и не один раз. А я не могу. И это убивает. Накрывает крайней степенью отчаяния. До слез, которые я тут же прогоняю частыми-частыми взмахами ресниц.

Юра перекатывается на спину, снимая презерватив, завязав, бросает его у кровати.

Я же тяну на себя покрывало и хочу встать, но он перехватывает меня за руку.

– Опять убегаешь, – констатирует факт.

– Хочу в душ, – отвечаю, пытаясь выдернуть руку из его цепких пальцев. От них иногда на бедрах остаются синяки.

– Куда ты все время торопишься? – проскакивает искреннее удивление в тоне мужчины. – Неужели после оргазма не хочется расслабиться и полежать?

Я все же вскакиваю с постели, а с моих губ слетает горький смешок:

– Оргазм? По мне, так это миф, – бросаю не подумав, натянув покрывало до подбородка, старательно отводя от Таманского взгляд. – Секс этот ваш – ничего особенного, – морщусь, не могу остановится, а надо бы. – Не понимаю я, за что его так любят люди, что готовы платить безумные деньги...