Молчи, дура!
К щекам приливает краска.
Я хочу развернуться и стартануть в ванную, как слышу грозное:
– Ну-ка, стоять, – и замираю. – И что ты хочешь этим сказать?
– То и хочу, – поворачиваюсь и смотрю на Юру испуганно.
– Жду ответа. Полного и развернутого, – садится в постели и смотрит на меня.
Молчу. Договорилась уже.
– Ты не кончаешь? – доходит наконец-то.
Качаю головой.
– А эти твои стоны и вздохи? Имитируешь, значит.
– Д-да, – выкрикиваю. – А что еще делать? Если со мной что-то не так? Может, я фригидная! Вы же это почувствуете и бросите меня, как ненужную вещь, – снова неосознанно перескакиваю на “вы”. – Найдете получше. А мне… а мне, – хочу сказать, что нужны деньги, но язык не поворачивается. – Я не могу допустить этого, – сглатываю и упираюсь взглядом в пол.
Повисает тишина. Мне дурно. Гадко от самой себя. И плакать хочется, и спрятаться. И послать этого индюка куда подальше, не стесняясь в выражениях. Так унизительно я не чувствовала себя даже в наш “первый раз”! Признавать собственную “неполноценность” – это невыносимо больно и стыдно. Тем более, перед таким мужиком, как Таманский.
– Иди сюда, – разрезает тишину спальни пугающе спокойный мужской приказ.
Я поднимаю взгляд, но не шевелюсь.
Я не боюсь Юру. В том смысле, в каком женщина может бояться мужчину, что в разы выше и сильнее ее. Интуитивно чувствую и знаю, что для него тоже есть предел и рамки, за которые он с женщиной никогда не переступит. Но в этот раз от черноты его глаза по моей спине пробегает холодок, пересчитывая каждый позвонок. Похоже, сейчас меня… э-э, в лучшем случае “уволят”? Разжалуют? Или что там делают со сломанными содержанками?
А все потому, что я не способная вовремя заткнуться тупица!
Не дождавшись, когда я подойду сама. Юра встает с кровати. Пара движений, и вон он уже рядом со мной. Выдергивает из моих онемевших пальцев покрывало, отшвыривая куда-то на середину комнаты. Я упираюсь глазами в его грудную клетку и не дышу. Он приказывает, но уже значительно мягче:
– Посмотри на меня, – подцепляя указательным пальцем за подбородок, заставляет вскинуть взгляд глаза в глаза.
Глава 14
– Фригидная? – рокочет Таманский. – Что за херь ты себе напридумывала?
– Так в интернете пишут… – шепчу.
– А ты веришь всему, что там пишут?
Я веду плечами неопределенно.
– Я говорила, что опыт у меня не то, чтобы большой…
– А в твоем прекрасном интернете не говорят, что проблема может быть не в тебе, а в партнере, Аля? Об этом не думала?
– Даже если и думала, что это меняет?
– Ты должна была сказать мне, а не имитировать, – жестче сжимают мужские пальцы мой подбородок.
– Как вы себе это представляете? – вскрикиваю, чувствуя, как дрожат губы.
– Ты, Аля. Мы уже давно на “ты”, – одергивает меня Таманский, а я с удивлением понимаю, что это наш чуть ли не единственный разговор за месяц, когда мы сказали друг другу чуть больше пары слов.
– Я не думала, что тебе есть до этого дело, – иду на попятную. – Ты платишь мне за то, чтобы ты получил удовольствие. Не думала, что обратно это тоже должно работать.
– Мать твою, ты какого вообще обо мне мнения-то, а? Я не насильник! – взрывается Юра, опуская мое лицо, которое тут же краснеет пуще прежнего.
Два коротких вдоха.
– Я тебе неприятен? – новый рык. – Тебе не нравятся мои касания? – взлетает его бровь, а пальцы неожиданно оказываются на моем животе, поднимаются к груди. – Вот такие, А-ля, – сжимает сосок, от чего позвоночник простреливает током.
Я взвизгиваю.
– Н-нет… – выдаю на выдохе. – В смысле нет, не неприятен, – говорю совершенно честно, не покривив душой. – Просто… просто так получается. То есть, не получается…
– Я же чувствую, какая ты мокрая. Значит, тебе нравится. Ты отзывчивая девочка. А то, что ты не можешь кончить, у тебя вот здесь, – касается пальцем моего виска. – Пока ты не отпустишь свою голову, малыш, телу приятно не станет.