Развернувшись, шагаю вон. Не сбавляя шага, сбегаю по лестнице и буквально врываюсь в гостиную, вызвав на лице няни тень беспокойства.
— Все хорошо?
— Да, — киваю, присоединяясь к ней и Ольге.
— Точно?
— Да! Сказала же.
Няня отстает, молча растягивает гирлянду и меняет тему:
— Так ты завтра едешь на бал?
— Обычная студенческая вечеринка. Никакой это не бал, — ворчу, стараясь не смотреть на Самира.
— Нужно вызвать мастеров. Как ты без прически и макияжа поедешь на праздник?
Я только сейчас догоняю, что похожа на чучело. Укладки и штукатурки будет мало. Все заметят, как паршиво выглядит моя кожа, ногти. К косметологу лучше съездить сегодня, чтобы завтра на лице не было покраснений или воспалений.
— Блин, няня! — взвизгиваю, топнув ногой. — Раньше не могла напомнить?!
— Я думала, ты обо всем позаботилась, — растерянно отвечает она.
Поворачиваюсь к Самиру. Как бы мне того ни хотелось, а придется обращаться к нему с просьбой:
— Свозишь меня в салон? — Его взлетевшая бровь заставляет меня затараторить: — Меня принимают без очереди. Любую запись подвинут…
— Элла Валентиновна, вы видели, что творится на улице? В любую минуту дороги закроют.
— Но еще же не закрыли! Черт возьми, я дочь Валентина Ярославцева! Для меня любую дорогу пробьют. Не хочешь ехать, так и скажи. Возьму водителя.
Глубоко вздохнув, Самир согласно кивает:
— Ладно. Собирайтесь.
— Некогда мне собираться. Ты знаешь, сколько часов требуется..? Ой, впрочем, тебе не надо это знать. — Махнув рукой, спешу на выход. — Бросай это, Самир! Поехали! — На пороге упираю руки в бока, окинув телохранителя строгим взглядом.
— Элечка, я останусь, — окликает меня няня. — Помогу Ольге закончить с украшением.
— Да пожалуйста.
В фойе быстро переобуваюсь, накидываю шубу, но выйдя за двери, поскальзываюсь. Если бы не Самир, вовремя подхвативший меня под руки, точно задницей приземлилась бы на мраморное крыльцо.
— Я же говорил, погодка — отпад, — скалится он, нависнув надо мной.
— Ничего, — пищу, таращась в его слишком близкое лицо. — Красота требует жертв.
— Но почему ради вашей красоты я должен идти на жертвы? — растягивает он свой вопрос, и не думая выпускать меня из своих объятий.
Моргаю, пытаясь вернуть себе улетучившуюся секунду назад смелость.
— Ты же меня… охраняешь.
— И вы только что убедили меня, что охранять вас нужно в первую очередь от вас самой, Элла Валентиновна.
Мускулистые руки Самира поднимают меня над крыльцом и прижимают к твердой мужской груди. В этот раз он не взваливает меня на плечо. Будто уверен, что не стану брыкаться. Несет к машине, усаживает на сиденье и пристегивает, пока я смаргиваю прилипшие к ресницам снежинки.
— Вернуться за вашей сумкой?
По сути, она мне без надобности. Все услуги в салоне красоты позже оплачиваются по накладной через банк, от мобильника я отвыкла, а пудреница не понадобится после посещения косметолога.
— Нет. Не будем терять время.
Кивнув, Самир захлопывает дверь, обходит машину и садится за руль.
— Здесь тепло. Ты куда-то ездил?
— Прогревал минут сорок назад на случай, если вам нужно будет куда-то съездить.
— В такую погоду? — улыбаюсь, припомнив Самиру его же слова.
— Когда Руслан вчера напомнил вам о ваших племянниках, вы виновато опустили глаза. Я подумал, что вы захотите купить им подарки. А так как вы не ищите легких путей, то обязательно сорветесь сегодня.
Не верю я, что он так основательно изучил меня за те три дня, что мы знакомы. Нутро подсказывает, задолго готовился. Точно маньяк!
Бросаю взгляд на дом, в последний момент решив отложить поездку, но машина трогается с места. В памяти всплывает заверение Руслана и молчок от Никиты. Опять я нагнетаю. Самир, возможно, и имеет тайны, но вряд ли они навредят мне. В конце концов, Валентин Ярославцев не болван принимать на работу непроверенных личностей. Он о Самире явно знает куда больше, чем тот обо мне.
Выдыхаю. Пора бы расслабиться.
— Самир, а почему ты ничего не рассказываешь о себе?
— А вы разве о чем-то спрашивали? — Он полностью сосредоточен на дороге, которую почти не видно из-за густого снегопада. — Каюсь, не ответил на ваш вопрос, похитил бы я человека ради пяти миллионов. Не потому что засомневался. А потому что абсурдно подливать масло в огонь депрессии того, кого ты хочешь из нее вытянуть. Обо всем остальном поговорю с удовольствием.
Я хмыкаю, озадачившись, с какого вопроса начать.
— Почему ты развелся с женой?
— Моя служба съедает слишком много времени, сил, эмоций. Она опасна. Не каждая женщина справится с таким напряжением, с такой нагрузкой. Мы были очень молоды, когда поженились. Быстро поняли, что выгораем. Разошлись друзьями, пока не начали друг друга ненавидеть.