Идти приходится нам двоим и я, прошу поверить на слово, с удовольствием передала бы подобного рода честь кому-нибудь другому. Кому угодно, но не перекидывать же коробочку, как горячий пирожок!
Чувствую себя, как когда я шестиклассникам в одиннадцатом классе грамоты вручала. Шествую, пересекая зал, будто на школьной линейке, а он взгляд от меня не отводит. Отстань, Разумный!
— Поздравляю Вас, Платон Львович, — щебечет довольная Лиза, вручая букет.
— С Днем рождения, будьте счастливы! — желаю совершенно искренне и широко улыбаясь, совершенно точно невольно. Лишь потому что серые глаза берут в фокус мои.
Охх… Разумный…
— Большое спасибо, — голос выходит хриплым, а взгляд не отпускает мой, — большое спасибо, ребята, — он мягко кивает Лизе, словно очнувшись.
Анна рядом кладет ладонь на его плечо сзади. Абсолютно не значительный жест, который неукрывается от меня. Потому что в этот момент она смотрит прямо на меня. Открыто и, как мне кажется, хищно. Помечая территорию.
«Ой, господи боже, только не писай на него!» — хочется закричать мне, но в душе лишь недоумеваю реакции этой женщины, спустившейся к нам с обложки новомодного глянцевого журнала. Ну правда, ко мне ревнует? Пфф… не смешите!
Меня рядом с ней поближе поставьте и все разом станет ясно. Наши с Львовичем гляделки — ничто иное, как интерес. Это как прикоснуться некасаемого, знаете? Любопытно, немного забавно и… не нужно потом вовсе. Потому что мы разные.
Как… не знаю как что.
Солнце и луна веками смотрят друг на друга дважды в сутки: когда солнце занимает небосвод и когда луна сменяет его. Но они никогда не смогут быть вместе, даже если очень сильно захотят. Они же представляют собой две разные противопоставления, которые невозможно представить вместе; одновременно на небе.
Вот и мы. Я всегда буду напротив: со стороны персонала, в то время как он всегда будет представлять собой элиту общества. И мы можем ужинать в ресторане, можем даже однажды проснуться в одной постели. Исключительно в экспериментальных целях. Потому что такая, как я всегда будет на шаг дальше, на ступень ниже и ему хватает ума, чтобы это понимать.
В своих мыслях я совершенно прослушала речь, которую произносит Разумный. Но там ничего такого. Много бла-бла-бла о том, насколько ему приятно и неожиданно и прочее-прочее-прочее. Анна стоит чуть позади всем своим видом демонстрируя гордость от того, в какой позиции она находится. Надо же, сейчас она кажется мне немного высокомерной. Насколько же все зависит от точки зрения, да? Потому что это наверняка не так. Она улыбается, глаза ее сияют, а руки, сплетенные между собой в ладонях опущены вниз. Они очень гармоничная пара, но не признать, что в груди немного царапает не могу. Царапает. И от этого самой от себя противно.
— Дорогой мой Платон Львович! — восторженно звенит из-за двери, и мы, вот правда, опешившие, поворачиваем головы как по приказу. Это Хоттабовна несется, раскинув в стороны руки, будто она вот-вот утопит шефа в своем декольте, — Что же вы меня не позвали ребятки! — она шутливо журит нас пальчиком, а-ля эдакая мамина подруга, застукавшая вас на кухне за вторым куском праздничного торта, — Подарки от нас Вам уже вручили? Прекрасно! Ребята сделали правильный выбор, все как я наказывала! Они у нас очень исполнительные! — И вот тут у меня прямо дар речи пропадает. Вы видели? Вот это наглость!
— Спасибо, Евгения Олеговна, — сдержанно произносит босс, но что-то в тоне его голоса… Показалось?
— Анна, здравствуйте, вы восхитительно выглядите. Впрочем, как всегда! — продолжает рассыпаться в реверансах управляющая и наблюдать за этим откровенно мерзко.
— В следующий раз, Евгения Олеговна, — перебивает котовасию Лиза, — приходите пораньше, чтобы успеть вручить подарок!
— Обязательно, дорогая, — чаво, простите?! — но теперь я знаю, что на вас можно положиться! — мурлычет в ответ.
— А вы видели кулон, Евгения Олеговна? — невольно вылетает из меня.
— Конечно, я видела. И даже за опоздание тебя ругать не буду, Снежкова, — в ее голосе недовольство, а я улыбаюсь. Что хотела — уже сказала, — Еще раз примите наши поздравления, Платон Львович.
Эхо поздравлений звучит голосами ребят, пока мы окончательно не расходимся. Я иду переодеваться, остальные остаются в зале.
— Ты видела, какова зараза? — Яну я различаю исключительно по голосу, потому что в это время через голову снимаю водолазку, — Ты была права, она злилась, потому что ничего ему не приготовила, — она ходит из стороны в сторону, размахивая руками.
— А чего ты от нее ждала? — пожимаю плечом, — В конце концов, все прошло хорошо.