Агата Лель
Я тебя получу
Глава 1
— Машка! Бежим!
Марина хватает меня за руку, и мы не разбирая ног несемся через чужой темный двор в слепую неизвестность.
Сердце стучит где-то в горле, живот сводит от страха, а в голове рваными кадрами мелькает моя такая короткая, но невероятно счастливая жизнь… Вот мне вручают золотую медаль в гимназии, вот мой отчетный концерт в Московской государственной филармонии, вот я — студентка престижного юридического ВУЗа. Поцелуй с Кириллом, счастливая улыбка отца, фотография молодой мамы на каминной полке… Моя жизнь похожа на сказку. Была…
Господи, зачем я только послушала эту дуру!
Дура бежит рядом, хриплое дыхание выбивается из груди рваными всхлипами:
— Пожалуйста, быстрее, кажется, они нас догоняют.
Из последних сил делаю рывок и перепрыгиваю огораживающий детскую площадку невысокий забор. Легкие горят огнем, но я понимаю: остановимся — нам конец. Убить, конечно, не убьют, но… К горлу поднимается едкая желчь. Нет, лучше пусть тогда убивают.
— Не… догонят… — бодрюсь, нашаривая рукой в сумочке телефон. — Не догонят, Марин.
Судя по топоту прямо за спиной и откровенно мерзкому хохоту — уже догнали.
Кто-то хватает меня за ручку сумки и резко дергает на себя: не удержав равновесие, подаюсь назад и больно ударяюсь пятой точкой о бордюр. Маринка, намертво вцепившаяся мою руку, летит следом.
Три огромные фигуры нависают сверху, отбрасывая на серый асфальт длинные тени.
— А вот и стриптиз подоспел, — скалится рыжий бугай, кивая на мою перекрученную на талии юбку. — Жу́жа, доставай телефон, телочки для коллекции.
— Шустрые твои телки, — тяжело дыша, сокрушается тот, кого назвали Жужей. — Нафига они тебе сдались?
— А у меня настроение сегодня такое — поохотиться.
В тусклом свете фонаря улыбка рыжего до ужаса напоминает звериный оскал.
А как все хорошо начиналось…
День рождения однокурсницы прошел на ура: танцы, фейерверк, караоке. После полуночи все засобирались домой, один за другим от ворот клуба отъезжали белые «Форд Фокусы» из службы такси, но Маринка принялась канючить: «Пошли, пройдемся, смотри, какая погода! Прямо шепчет». А погода и правда шептала — середина мая, в воздухе витал одуряющий аромат наступающего лета. Скоро завершение сессии, каникулы…
Я махнула рукой и поддалась — ну что страшного может произойти практически в центре города? Пусть даже ночью. Кругом яркие неоновые вывески ресторанов, фонари, прогуливающиеся по проспекту парочки… А потом визг шин, черный «Круз» прижался к обочине, и из недр наглухо затонированного салона выкатились трое. Я тянула Маринку ко входу в какую-то забегаловку, рукой же было подать, и там бы нас точно не тронули, но она зачем-то потащила меня в темную арку незнакомого двора.
Может, и не стоило бы так реагировать, подумаешь, парни решили подкатить к девчонкам — сплошь и рядом такое, если, конечно, это не самые жуткие отморозки города с наглухо отбитыми бошками. Абсолютно лишенные чувства меры и самосохранения ублюдки. Их территория — Проммет, самый криминальный район: разбитые дороги, старые полуразвалившиеся хрущевки и ночные заведения, в которых творится такая вакханалия, что у девочек вроде меня от одного их названия волосы дыбом. И вот, я — пианистка, круглая отличница, лучшая студентка потока — сверкая бельем валяюсь у их ног…
— А вы чего пуганые такие, красавицы? — рыжий садится на корточки и скалится, шаря мутным взглядом по моим ногам. — С вами просто познакомиться хотели, а вы сразу удирать. Невоспитанные. Да, Жужа? — кидает, обернувшись.
— Ты вообще в своем уме, придурок? — шипит внезапно осмелевшая Маринка. — Ты хоть знаешь, кто ее отец? — кивает на меня, но рыжий жестом заставляет ее заткнуться.
— Знаю, конечно. Я эту песню вообще наизусть помню. Брат, сват, батя… Можешь не продолжать.
— Ее отец — Свиблов. Уж тебе, козлина, наверняка эта фамилия известна.
— О как! — хлопнув в ладоши, ржет. — Сам Толя Свиблов, прокурор? Вот-те раз, это я удачно тогда попал. С этим уродом тут у каждого свои счеты. Если ты, кукла, его дочурка — так это вообще, считай, подарок, — пьяно выдыхает мне в лицо, и от накатившего ужаса меня начинает натурально тошнить.
— Да гонят они, — сплевывает за спиной рыжего третий. — А если не гонят, то так-то да, даже интереснее.
Троица начинает ржать, а я бросаю на притихшую Маринку свирепый взгляд. Сотню, нет — тысячу раз просила ее никогда и нигде не упоминать, кто мой отец, и так «говорящей» фамилии более, чем достаточно.