— Мася, — выдохнула я в трубку торопливо, — скажи, а что… что ты еще помнишь?
— Ты о чем? —- удивленно отозвалась подруга.
— О моем дне рождении. Как вы с девочками познакомились вчера с…
— Теми уродами? — почти выплюнула Максим. — Это все Петровичев. Сначала прицепился ко мне, угостил какой-то супермодной фигней. Боже… И я, как дура, повелась!
— Мась, поподробнее, остальное потом выслушаю, — попросила девушку.
— Дальше все в тумане, Кать. Мы с девочками оказались за столиком, а затем… пили. После нас вытащили, а мой Дима рассказывал, что хотел этим ублюдкам дать по заслугам. Но знаешь… там бить уже некуда, в общем. У того Николая, что со мной сидел, почти все зубы выбиты.
Я вдруг вспомнила, как он поцеловал мою руку. Слишком интимно для простого приветствия, даже сейчас передёргивает. Пару секунд я молчала, разглядывая собирающуюся пенку на поверхности кофе, а затем спросила:
— Видела сегодняшние новости?
— Нет. А что там?
— Дамира тоже избили, — напряженно думая, ответила я. Что-то подозрительно это все… — И еще он, оказывается, не нашего полета птичка.
Усмешка вышла горькой.
— Сын чиновника, Мась.
Я же говорила, что узнаю его взгляд из множества других? Даже в толпе. Картер смотрел по-иному. Тяжело, настолько холодно, что по коже проходил озноб. И мне казалось, что на месте, где задерживался его взор, торчат стрелы из льда. Сейчас внимание Макса было пристальным. Не нужно быть гением, чтобы понять: он слышал разговор.
— Ладно, потом перезвоню, — поспешно завершила вызов я и сняла джезву с огня.
Разлив горячий напиток, поставила две чашки перед парнями.
— Господа больше ничего не желают? — раздраженно поинтересовалась у них.
— Желают. Твоей благосклонности, — хмыкнул брат, делая глоток и с наслаждением прикрывая глаза. — Вот поэтому я люблю, когда кофе варишь ты. Он получается офигенным. Правда вкусный, Макс?
Картер пожал плечами:
— Обычный.
Зря я не добавила в его порцию немного горчицы. Тогда бы точно кофе вышел за рамки нормальности.
— Мог бы просто промолчать. Я пошла, меня не… — я вдруг отметила, что Макс сжимает ручку кружки левой рукой, а правую прячет под столом, хотя точно знаю, что он правша. Странно. — Меня не беспокоить.
И я пошла, ощущая, как в лопатки впиваются невидимые обжигающие холодом стрелы. В комнате я заперлась на ключ и бросилась на еще не застеленную постель. Не хотела ни о чём думать. Особенно о том, что Картер меня неимоверно бесит даже самым простым присутствием. Ненавижу!
Ближе к вечеру в комнату постучался отец. Если бы Костика я послала, то главу семейства игнорировать точно не стоит. Пусть у нас и не самые тёплые отношения со дня смерти мамы, но я всё же никогда не отрицала факта его любви ко мне как к дочери.
Открыв дверь, наткнулась взглядом на протянутую коробочку, перевязанную большим желтым бантом.
— С прошедшим, девочка моя!
Владимир Котов был довольно грузным мужчиной в свои сорок семь лет. Некогда русые волосы сейчас выцвели, ясные серые глаза стали блёклыми, а на лице присутствовали явные признаки старости.
— Привет, папа, — улыбнулась я вяло. — Что-то ты припозднился.
Протянула руку и взяла коробочку, после чего взглянула на родителя, в взоре которого было видно разочарование. Очевидно, что реакции он ждал не такой, но и я себя переступить не могу.
— Были дела. Прости.
— Да ничего, — пожала я плечами. — Я неплохо провела время с подругами.
Отец промолчал, из-за чего в комнате повисла тяжелая пауза, напрягая нас обоих.
— Откроешь? — кивнул он на коробку, которую я теребила в руках.
Честно говоря, не было никакого желания. Я знала, что там очередная дорогая безделушка, купленная на деньги с доходов бизнеса. На те самые деньги, заработанные фирмой построенной на крови дорогого мне человека.
Я посмотрела на отца, но не смогла отказать. Развязала бант, сорвала подарочную упаковку и увидела бархатную коробочку для украшений. Уже усмехнулась, открывая, но моему взору предстал блестящий ключик с известным логотипом.
— Она уже минут тридцать дожидается тебя на улице.
Я подняла взгляд на родителя, не веря собственным ушам.
— Ты даришь мне машину? Мне? После того, что случилось с мамой?
Владимир Котов болезненно улыбнулся, демонстрируя до сих пор незажившие раны.
— Я много об этом думал, Катюша. С тех пор я прикладываю максимум усилий, чтобы обеспечить твою безопасность. А мама…
Он хотел сказать. Я видела, что он очень хотел сказать то, что я жду от него уже много лет, но и в этот раз отец предпочёл промолчать. Да, ему больно. Да, он делает всё, чтобы та история никогда не повторилась. Но это не отменяет того факта, что мамы больше нет. Что её не стало по его вине.